Как влюбить в себя жену - [15]

Эмили с трудом заставила себя есть. Только бы не показать Рафу, как ей страшно!

Ужин закончился, и она вежливо отказалась от его помощи в мытье посуды. Еще не хватало толкаться вместе с ним на крохотной кухне! Вернувшись в гостиную, она с удивлением увидела на столе бутылку вина и два фужера. Раф разлил вино и протянул ей фужер. Ей совсем не хотелось пить с ним вино, но возражать она не решилась, опасаясь, что он неправильно расценит ее отказ. Сделав маленький глоток, она поставила фужер на стол.

Господи, с горечью думала Эмили, выходит, эта засада была тщательно спланирована и не без помощи Саймона. Отвратительно, но факт. Если ему не хватало денег, почему он не попросил у нее? Почему притворялся честолюбивым, удачливым предпринимателем? Вопросы эти не давали ей покоя.

– У тебя сердитый вид, carissima. Не нравится вино?

– Вино прекрасное, но от этого твое вторжение не делается более приятным.

– Но, Эмилия, ты никогда не была рада мне.

– Разве это имело для тебя значение? Уверена, что в других местах тебя встречали с распростертыми объятиями.

Сказав это, она прикусила язык. Зачем показывать ему, что ей небезразлично присутствие в его жизни других женщин? Но он на это не отреагировал, а продолжал с задумчивым видом потягивать вино.

– Тебе не пришло в голову, mia cara, что этот нарочитый побег от меня может выглядеть… как своего рода приманка? Ты рассчитывала, что я побегу за тобой?

Она вздрогнула.

– Нет.

– Ты плохо знаешь мужчин.

Эмили резким движением откинула назад волосы.

– Вас, синьор, я знаю, – с язвительностью сказала она. – У вас-то достаточно приманок. Так что говорите, зачем вы пожаловали, и уезжайте. А меня оставьте в покое.

Он внимательно посмотрел на нее, затем встал и взял в руку бутылку и фужер.

– Предлагаю возобновить эту беседу завтра. Возможно, утром ты будешь более… сговорчивой. Я могу принять перед сном ванну?

Эмили сидела на краешке дивана и прислушивалась к звукам наверху. Вот зажурчала вода, вот открылась дверь ванной, вот босые ноги прошлепали по коридору. И вот наконец-то дверь в спальню Рафа захлопнулась. Она вздохнула с облегчением и, поставив перед камином решетку, погасила свет и тихо поднялась наверх. В ванной, к ее удивлению, все было прибрано: пол подтерт, а сырое полотенце висело на сушке. Эмили наполнила ванну водой, но насладиться купанием не смогла – мучили тревожные мысли. Может, стоит извиниться перед Рафом? Объяснить, что она действовала сгоряча? Эмили быстро ополоснулась, вытерлась, надела ночную рубашку и на цыпочках прошла по коридору к себе, задержавшись у двери в комнату Рафа, но оттуда не доносилось ни звука.

В своей спальне Эмили подошла к окну и, откинув шторы, прижалась носом к стеклу, за которым летали белые снежинки. Ей показалось, что снегопад усилился. Она залезла в постель и до подбородка закуталась в пуховое одеяло, чтобы согреться. Вдруг со скрипом распахнулась дверь и вошел Раф. На нем был небрежно завязанный черный шелковый халат. Он двинулся к ней, и она поняла: сейчас произойдет то, чего она боялась.

– Что… тебе надо? – с трудом выговорила она, приподнявшись на локте.

– Нам нужно кое-что обсудить.

– Обсудим завтра.

– Уже почти утро. Ты разве не слышала об интимных разговорах в постели?

Он начал развязывать пояс на халате.

– Нет, – хриплым голосом произнесла она. – Нет, Раф, пожалуйста. Ты не можешь это сделать… Ты же обещал мне…

– Раньше передо мной был испуганный ребенок, – мягко заметил он. – Но теперь ты собираешься вновь выйти замуж… ты ведь это заявила моим юристам? Значит, ты переросла свои девичьи страхи.

– Но не будет никакого другого брака. Ты… ты это знаешь.

Он поднял брови.

– Какая разница? – И тут его голос сделался жестким. – Эмилия, я был очень терпелив, но ты зашла слишком далеко, потребовав признать наш брак недействительным. И я намерен сделать так, чтобы ты никогда больше не оскорбляла меня подобным образом.

Он скинул халат и, обнаженный, лег рядом с ней.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– О боже. – Эмили отодвинулась от него. Сердце билось о ребра, словно птица в клетке, дыхание с трудом вырывалось из груди. – Не смей ко мне прикасаться. – Она пыталась освободиться от его рук, обхвативших ее за плечи, а он повернул ее лицом к себе и спокойно спросил, глядя на ночную рубашку с застежкой до самой шеи, длинными рукавами и скромными кружевными рюшами:

– Ты сама снимешь этот нелепый наряд или поручишь мне?

– Это твоя месть, да? – дрожащим голосом произнесла Эмили.

– Говорят, что месть сладка. Вот сегодня ночью мы оба и узнаем, правда ли это.

– Пожалуйста, – прошептала она, – не делай этого. Ты же… не хочешь меня. Я и так достаточно тобой наказана. Поэтому… не трогай меня.

– Не вкусив радостей брака? – насмешливо протянул Раф. – Нет, моя дорогая жена.

– Я тебя возненавижу, – выдохнула она.

– А я полагал, что ты уже меня ненавидишь, так что терять мне нечего. – Он потрогал пальцем воротник ночной рубашки. – Итак, кто из нас ее снимет? – вкрадчиво осведомился он.

– Не я! – гневно выкрикнула Эмили.

– Как хочешь. – И он начал расстегивать перламутровые пуговички.

Эмили схватила его за руку, намереваясь впиться в нее зубами, но он, смеясь, поймал ладонью оба ее запястья и закинул руки ей за голову.