Как в сладком сне - [38]

Рейвен сидела так прямо, словно аршин проглотила. Вместе со Стивом они приближались к настоящему дворцу, и, стиснув зубы, девушка горячо молилась — только бы у нее от волнения не затряслись руки. В этом роскошном особняке жил человек, которого столько, сколько себя помнила, она лишь ненавидела и презирала. Сейчас Рейвен встретится с ним лицом к лицу, и хотя у нее было несколько недель на раздумья, она все равно оказалась не готова к этой встрече. Что она ему скажет? Да и что в таких случаях вообще говорят? Что она его терпеть не может? Что ей абсолютно все равно, жив он или нет, и что ей от него ничего не нужно? Сможет ли она отомстить ему, открыто выпалив все это? Раньше Рейвен нисколько в этом не сомневалась…

Стив пустил лошадей шагом. Затем откашлялся, поправил шляпу и, окинув девушку долгим пытливым взглядом, наконец сказал:

— От тебя не убудет, если ты отнесешься к нему снисходительно, Рейвен. Ненависть, словно яд, отравляет тебя саму. Если ты поселишь в его душе мир, тебе тоже будет потом гораздо легче.

— Но ты ведь собираешься держать меня здесь до тех пор, пока он не умрет. День-два я еще могла бы притворяться, однако…

— Меня удивляет, как он вообще до сих пор жив. Наверное, цепляется за надежду, что я тебя найду. Для него это — все.

— Чего доброго, еще подумает, что я явилась сюда только из-за наследства.

— Ну и что? Нед не так глуп. Вряд ли он рассчитывает, что ты радостно повиснешь у него на шее — после того как он вас бросил.

В душе девушки зашевелились горькие сомнения.

— Да ему просто хочется, чтобы я его утешила. Он и деньги-то посылал только затем, чтобы, как говорила мама, успокоить свою совесть.

— Опять за свое!.. Ну, Рейвен, упрямее тебя я еще в жизни никого не видел! Откуда ты знаешь, что это именно так, а не иначе? Может, у него за вас с матерью душа болела? Ладно, достаточно! — Стив хлестнул лошадей. — Я только надеюсь, что у тебя хватит совести, чтобы не бить лежачего.

— О чем это ты?

— Да о том, что он уже столько настрадался, сколько нам с тобой даже и не снилось. Но если тебе этого мало и ты все равно собираешься его проклинать — что ж, дело твое. А если с твоим появлением он будет еще несчастнее, я с радостью тебя провожу. Ну а пока ты здесь, — с запинкой добавил Стив, как будто ему было неловко, — мне хотелось бы, чтобы ты знала — я всегда готов тебе помочь.

— Спасибо, — выдавила она, проглотив в горле ком.

— И вот еще что…

Рейвен молчала.

— Я о том, что случилось между нами в дороге…

— И что же? — нетерпеливо переспросила девушка.

— Давай не будем держать друг на друга зла. — Стив широко улыбнулся. — Забудем обо всем, ладно?

По его телу разливался жар. Только бы она не заметила, как предательски дрогнул голос и как он тщательно пытается скрыть то, что у него на самом деле на душе. Но нужно ведь что-нибудь сказать! По дороге они пережили такое, что долго еще будет его терзать, а может, он и вообще никогда не сможет об этом забыть… Такой, как она, Стив еще не встречал, и ему казалось, что уже не встретит.

Не поворачивая головы, Рейвен пробормотала, что она согласна. Когда они встретились, девушка старалась поменьше на него смотреть — вдруг Стив догадается о том, что она не парень? Теперь она молилась о том, чтобы он не прочитал в ее глазах, что благодаря ему она почувствовала себя женщиной.

— Кто это там на крыльце? — с беспокойством спросила Рейвен.

— Джулиус и Лизбет, а негритянка, что стоит рядом, — Мария. Она была их кормилицей. А еще она управляет всем домом.

— Ты сказал, кормилицей? — Рейвен смутилась. — Она что, заменила им мать?

— Вроде того — кормила их грудью, пеленала… А разве у индейцев женщины не нянчат чужих детей?

— Только если мать ребенка умерла или у нее нет молока. Поэтому она их и нянчила?

Стив замешкался с ответом. Во многом Рейвен была еще так наивна, что просто ставила его в тупик. Что ж, она входит в совершенно новый для себя мир и потому должна знать о нем как можно больше.

— На самом деле некоторые просто отказываются кормить своих детей сами. Если у них есть деньги на рабов, они предпочитают найти среди них женщину, у которой как раз есть грудной ребенок.

— Но почему? — не унималась Рейвен.

— Причины разные. Иногда у женщины нет времени, а некоторые, я слышал, просто боятся… — Стив на секунду умолк, силясь подобрать подходящие слова, — боятся испортить фигуру. К тому же не всем хочется просыпаться по ночам. Поэтому они и берут для этого негритянок. Вот так.

Рейвен смотрела на него во все глаза.

— Какой ужас! Я даже представить себе не могу, чтобы индианка подсунула своего ребенка другой только потому, что ей некогда или она боится за свою фигуру. — Девушка состроила гримаску. — Вероятно, я никогда не выйду замуж и не заведу детей, но если уж я решусь на это — ни за что не доверю своего ребенка посторонним, разве что в случае крайней необходимости.

Украдкой взглянув на ее полную грудь, Стив усомнился, что эта необходимость когда-либо возникнет.

— Будет лучше, если свое мнение на подобные вещи ты оставишь при себе.

— Вряд ли я успею им с кем-нибудь поделиться, — буркнула Рейвен.

У Марии не хватило терпения. Приподняв юбки, чтобы не запутаться в них, кормилица сбежала вниз по лестнице. Она так любила Стива, что каждый вечер молилась, чтобы он остался в Хальционе, когда господина Неда уже не будет в живых. За доброту Стива любили все рабы. Вот если бы та куколка, которую он привез, оказалась его женой, возможно, он бы и осел тут навсегда…