— Слушаюсь. — Соловец тихонько икнул.
— И вот еще что. — Петренко снизил уровень звука. — Мне звонили от соседей… Вы там вчера ничего?
— В смысле? — Майор изобразил на лице сильное удивление.
— Ну… В смысле… Не напортачили?..
— Даже близко не подходили, — звенящим от искренности голосом ответил Соловец.
— Может, эти три придурка во главе с Лариным? — вслух начал размышлять Мухомор. — Нахрюкались, как свиньи, и начудили? Хотя вряд ли… Что им у соседей делать?.. Вот если б у белошвеек в общежитии что-нибудь произошло, тогда б я точно на них подумал… А так… Ладно, езжай за стажером. Я сам разберусь, — подполковник подвинул к себе толстый справочник с телефонами и принялся сосредоточенно его листать, — иди.
Соловец, подобострастно пятясь, вышел из кабинета начальника РУВД и только в коридоре позволил себе облегченно вздохнуть.
* * *
Дукалиса и Рогова, клятвенно пообещавших больше не бузить, развязали и допустили к завтраку в общую столовую в конце больничного коридора. Ларину картофельное пюре и компот из сухофруктов отнесли в палату, ибо он пребывал в состоянии легкой заторможенности и ходить отказывался.
И всё потому, что Андрею всю ночь снился один и тот же кошмар — словно его по совокупности должностных нарушений отправили не в отставку, а прямиком в немецкий концлагерь, и там вокруг него устроили хоровод охранники-гестаповцы, весело распевающие "А он такой, наш новый юде[26], просто чумовой…". Рядом стояла походная виселица, на которой капитана пообещали вздернуть, если тот не сознается в уничтожении каких-то важных следственных документов, связанных с расследованием убийства Джона Кеннеди.
Андрей пытался объяснить гестаповцам, что в тот год, когда в Далласе хлопнули американского президента, он ходил только в младшую группу детского сада, а материалов уголовного дела в глаза не видел, в комиссию Уоррена[27] не входил, Ли Харви Освальда не допрашивал, а Джека Руби не подзуживал[28].
Опер и в Америке-то никогда не бывал.
Он вообще, если честно, из Питера выезжал всего три раза в жизни — в Псков и в Москву по служебной необходимости, и в Иваново, где пытался найти себе невесту, но куда не доехал, отстав от поезда и забухав на каком-то забытом Богом полустанке в полусотне километров от Витебского вокзала.
Однако лагерные нацисты к словам капитана не прислушивались, долдонили одно и то же, тем самым сильно смахивая на знакомых Андрею дознавателей из его родного РУВД, и с намеком вертели перед лицом оперативника намыленной веревкой.
Под утро Ларин вспотел, описался и начал бояться открыть глаза, чтобы сон не стал явью.
Ел он также с плотно зажмуренными веками…
Только милиционеры склонились над своими тарелками, как им на стол грохнулся алюминевый поднос и на свободное место опустился «Павел Первый».
— Ты хочешь элитарную женщину? — очкарик в упор посмотрел на Дукалиса.
— Да! — радостно возопил оперативник, которому давно уже не предлагали не только элитарных, но даже резиновых женщин.
— Я тоже хочу, — печально сказал пациент с растроением личности…
* * *
История взлета и падения бизнесмена Алехандро Боруховича Пудрова, владельца сетевого «брачного холдинга для элитарных женщин» под непритязательным наименованием «Рашн супер-гёрлз», была довольно обычна.
Ступить на зыбкую ниву коммерции в такой области, как знакомства, его сподвигли собственные психологические комплексы, мучавшие маленького Алехандро с детства.
Пудрова, или иначе — Пудрика, как его называли все, кому не лень, не любил никто.
В младших классах с трудом оконченной им средней школы над Алехандро издевались из-за данного ему родителями дурацкого имени и тупости, в старших — лупили за тягу к доносам. От армии, одна мысль о которой ввергала его в ужас, Пудрик откосил, купив у знакомого проктолога справку о том, что он «голубой», и вынужден был доказать сие нетрадиционно-ориентированному врачу на практике. Но, как говорят в народе — «один раз — не… сами понимаете, кто» — так что Алехандро пережил и эту малоприятную веху своей биографии.
В институте легкой промышленности будущий коммерсант проучился три с половиной семестра и с позором был выгнан за попытку растления малолеток из ПТУ, проходивших практику на том же предприятии, где стажировалась группа Пудрова.
Девушки низкорослого, тощего и редко мывшегося Алехандро не любили.
Помыкавшись пару лет без работы и продав из дома всё, что еще представляло хоть какую-нибудь ценность, включая осветительные приборы, унитаз с бачком и газовую плиту, Пудров, как-то раз сидя со спущенными штанами над горловиной фановой трубы в собственном клозете и стараясь не промахнуться, случайно прочел на приготовленном к использованию обрывке газеты объявление службы знакомств и понял, что это его призвание.
По крайней мере, решил Пудрик, можно будет на халяву спать с клиентками…
Через неделю Алехандро заложил квартиру, на вырученные деньги арендовал обшарпанный однокомнатный офис, купил три подержанных компьютера и пакет интернет-карт, зарегистрировал в сети свой собственный «холдинг» и оплатил объявления в печатных СМИ.
Первое время клиентура у него была.
