Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа» - [17]
Эти методы помогали быть прежде всего незаметными, они давали эффект не сразу, а многие годы спустя. Даже чтобы только их уловить какому-нибудь добросовестному советскому гражданину, нужно было затратить огромное количество лет на самообучение, а потом все свое свободное время на то, чтобы их фиксировать — дело немыслимое. И куда бы он девал эти свои наработки, если он не был бы встроен в надежный механизм защиты страны? А советская стратегическая контрразведка этим так и не занялась вплотную, о чем мы скажем ниже. В результате имеем то, что имеем.
СПЕЦОПЕРАЦИЯ «ВОВЛЕЧЕНИЕ»: УДУШИТЬ СССР В… ДРУЖЕСКИХ ОБЪЯТИЯХ
Наисерьезнейшую тему завсегда лучше начинать с анекдота. На берегу Нила сидит мужик с удочкой. Жарко. Клева нет. По реке плывет крокодил. «Что, мужик, жарко?» — «Да жарко…» — «И не клюет?» — «И не клюет…» — «Может, искупнешься?..»
Такая динамичная область, как политика, устроена так, что все решения и их исполнение имеют две большие составляющие. Либо инициатива исходит лично от тебя, либо ты откликаешься на чье-то предложение, которое кто-то высказывает первым (в том числе и в скрытой форме). Чего-то иного не дано. Начальные постулаты психологии гласят, что всякий контакт между людьми — это уже манипуляция. Это надо помнить. В идеале, конечно же, нет ни одного политика, который бы всю свою политическую жизнь только выдвигал инициативы. Таких чистых и безупречных профессионалов, которые бы играли только в ворота противников, нет. Проигрывали хоть в чем-то все: и Цезарь, и Наполеон, и Сталин. Но есть некий баланс. Так, все названные нами больше забили голов в ворота противника, чем пропустили в свои…
В политике всегда приходится действовать, учитывая интересы других равных тебе игроков. И тут очень важно действовать так, чтобы, даже не удержав чего-то в тактическом плане, наверстать это в стратегическом, не упустив окончательной победы. Ранний СССР примерно так и действовал. А вот поздний, увы!..
Действовать самому, принимать решения в условиях, когда ничто не давит на тебя, или же с выкрученными назад руками предпринимать шаги с оглядкой на то, как это воспримет кто-то со стороны (общественное мнение, западные контрагенты) или самостоятельно — это принципиально разные вещи.
И. В. Сталин тем и велик, что смог парировать все угрозы, что ему выпали, смог назначить свои правила игры со всеми игроками, подчинить своей воле тех, кто был противником. Но и он был не вечен. А после него в СССР разучились ходить белыми фигурами, и это было быстро отмечено на Западе. Динамизм развития пропал, СССР перестал активно действовать и на международной арене, все больше и больше очков он проигрывал своему геополитическому врагу, и далеко не последнюю роль здесь сыграло то, что он был вынужден маневрировать под внешним негативным воздействием, действовать скованно, упускать возможность проявить свою линию, потому что это вызовет неоднозначную реакцию извне. Более того, даже внутреннюю политику он стал строить в зависимости от того, как на это среагирует Запад. Инспираторы добились того, что не только внешние акции СССР и его сателлиты вынуждены были проводить с оглядкой на партнеров по дипломатическим мероприятиям, но и внутри самого себя поступать не так, как заблагорассудится, а так, чтобы не сильно страдало реноме, часть которого находилась в руках западных СМИ.
Вовлечь в свои дела целую систему непросто — на это ушло слишком много времени. Это вам не сиюминутный успех. Вот как, или примерно как, это стало происходить. В интервью драматурга В. С. Розова корреспонденту газеты «Советская Россия» В. Кожемяко, которое так и называется в связи с описываемой ситуацией «На крючке позолоченном», рассказывается: «…я вот частенько вспоминаю, как вскоре после окончания Карибского кризиса послали туда, в Америку, нашу маленькую писательскую делегацию. Для налаживания отношений. И принимал нас не кто-нибудь, а Госдепартамент. Совалось нам в нос самое великолепное, что только можно было найти в США! Начиная от самых шикарных гостиниц, где нас поселяли, до встреч с богачами, вплоть до сенатора, который вскоре стал вице-президентом. И везде — самый роскошный прием.
Когда летели обратно, Катаев лукаво смотрит на меня и спрашивает: «Виктор Сергеевич, ну как?» Я говорю: «Потрясающе!» А он в ответ: «Нас пытали роскошью».
