Как ты прекрасна! - [6]

Гвендолин могла бы объяснить, что ею двигало вовсе не желание самоутвердиться и уж конечно не чрезмерная уверенность в собственной значимости; могла бы сказать, что действовала так исключительно из сочувствия к Чарлзу Конраду и беспокойства за фирму, но гордость заставила ее умолчать об этом. Гордость и некое упрямство, окрашенное горечью. Один раз он уже истолковал ее поведение неправильно и вот теперь делает ту же самую ошибку.

Но в обоих случаях, хотя и по различным причинам, она сама виновата в неправильных суждениях Даниела Хартли.

Он объявил, что к концу недели будет назначен новый управляющий делами, а до тех пор Чарлз Конрад останется в компании в качестве консультанта.

У Гвендолин сложилось впечатление, что под руководством Хартли дела на киностудии пойдут совсем, совсем по-иному. Он пробыл в офисе не больше двух часов, однако к тому времени, когда наконец уехал, Гвендолин почувствовала, что так вымоталась, словно напряженно работала и недосыпала по меньшей мере неделю.

У нее не осталось никаких сомнений в том, что, как руководитель, Хартли очень энергичен и весьма эрудирован. Послушав его, она сразу поняла, почему ему сопутствует успех… Однако не его явственное преуспеяние и не его энергичность были причиной ее скованности и напряженности.

И едва ли она могла объяснить маме, что же именно в характере и поведении нового шефа так сильно тревожит ее.

— Да, кстати, Уинетт, звонил Оскар. Просил передать, что сегодня вечером ничего не получится. Очевидно, его мать чувствует себя не очень хорошо. — Ценой героического усилия Элизабет Кестнер удалось произнести эти слова безразличным, лишенным осуждения тоном.

Но дочь отлично знала мнение родителей об Оскаре и о ее взаимоотношениях с ним. Сегодня вечером они собирались пойти поиграть в теннис, однако Гвендолин не ощутила особого огорчения из-за того, что свидание отменилось.

— Вот и хорошо. Сегодня лягу пораньше, — устало ответила она. — Что-то я вымоталась.

— Хорошая прогулка поможет тебе куда лучше, чем ранний сон. Иногда от пересыпа может развиться депрессия, — нравоучительным тоном заметила Элизабет.

Гвендолин изобразила в ответ слабую улыбку. Мама так откровенна и прямолинейна в своих замечаниях и комментариях и так не похожа на мамочку Оскара, которая всегда поступает наоборот!

— Может, ты и права, — со вздохом согласилась она.

— Конечно, права. Кроме того, ты могла бы захватить с собой эту ленивую псину, — ответила мама.

Обе посмотрели на Лабрадора, развалившегося на ковре посреди гостиной и нимало не смущенного тем, что всем приходится через него перешагивать.

Гвендолин рассмеялась.

— Теперь мне все понятно. Оказывается, это не мне нужна прогулка, а Дорни.

— Вам обоим полезно подышать свежим воздухом, — уверенно произнесла мама.

Пару часов спустя, облокотившись на калитку и рассматривая раскинувшийся перед ней знакомый безмятежный пейзаж, Гвендолин подумала, что, вероятно, телу ее прогулка действительно пошла на пользу, а вот душе… Она покосилась на пса, устроившегося рядом. От его теплого, покрытого густой шерстью бока ногам стало жарко, но девушке не хотелось тревожить Дорни.

До сегодняшнего дня Гвендолин была почти уверена: ей удалось сделать так, что прошлое осталось в прошлом. Она чувствовала себя почти в безопасности. Теперь же стало ясно, как глубоко она ошибалась.

3

Пять лет назад Гвендолин настояла на том, чтобы родители разрешили ей покинуть дом и отправиться искать работу в Лос-Анджелесе, где она сняла квартиру вместе с тремя другими девушками. Родители считали, что она слишком молода, но уступили, когда она напомнила им, что в двадцать один год официально стала совершеннолетней.

Ей удалось найти работу в строительной фирме, офис которой находился в центре города. Среди сотрудников Гвендолин была самой молодой и болезненно-застенчивой, так как чувствовала себя чужой в этом большом городе. Коллеги казались ей такими опытными и сведущими во всем… Именно тогда она и познакомилась с Юджином.

Юджин был сыном одного из совладельцев фирмы. И воспитание, и образование должны были подготовить его к тому, чтобы рано или поздно занять кресло отца. Это был высокий блондин двадцати шести лет, самоуверенный и умеющий очаровывать. Он просто ослепил ее, и Гвендолин, ясное дело, тут же влюбилась в него по уши.

По своей наивности она решила, что и Юджин влюблен в нее. Но затем настал тот роковой день, когда она случайно услышала разговор, полностью изменивший ее дальнейшую жизнь…

Гвендолин зажмурилась, чтобы унять внезапную дрожь. Но сделала лишь хуже себе, потому что мирный пейзаж, окружавший ее, исчез и она снова оказалась в маленьком пыльном чуланчике фирмы «Флинкер, Кросби и Доутсон», где хранились канцелярские принадлежности.

Парочки, разговор которой ей удалось ненароком подслушать, уже давно не было в коридоре. А Гвендолин все стояла в кладовке, по-прежнему охваченная отчаянием. Юджин и Сузан… Это стало для нее откровением, и пренеприятным.

Верно, он не приглашал ее составить ему компанию на банкете в честь юбилея Юджина Флинкера-страшего, но она была уверена, что это само собой разумеется. Даже купила платье ради такого случая, посоветовавшись сначала с мамой, чтобы Юджину-младшему не было стыдно за нее.