Был ли Джим счастлив при виде этой красной преисподней? Еще недавно я только посмеялся бы над столь нелепым предположением, но сейчас уже не был так уверен. Кто его знает. Джим был очень вынослив и терпелив, даже больше, чем я. Может быть, он и на самом деле воспринимал этот кошмар как самое восхитительное и увлекательное приключение.
- Да, конечно же, он был счастлив, - сказал я, честными глазами глядя на мисс Грэхем. - Все мы были в восторге. Да и любой на нашем месте испытывал бы те же самые чувства. Мисс Грэхем слегка улыбнулась и забрала письма Джима.
- Вы тоже переболели марсианской лихорадкой, мистер Хаддон? спросила она.
Я сказал, что да, но в более легкой форме, чем Джим. И продолжил:
- Врачи так и не разобрались, вызывают ли ее какие-то вирусы, или это просто реакция на непривычные условия. Сорок процентов наших ребят переболело этой лихорадкой. Обычно она протекала не так уж и тяжело, неприятны были только жар и дурнота.
- Надеюсь, за Джимом ухаживали как следует? - спросила девушка. Ее губы немного дрожали.
- Конечно, за ним хорошо ухаживали, - заверил я. - Для него сделали все, что только было в наших силах.
Все, что было в наших силах? Это звучало смешно. Первая помощь, может, и была оказана. Никто не ожидал, что так много людей заболеет. Мест в нашем госпитале не хватало, и большинство больных оставалось на своих койках. Все наши врачи, кроме одного, тоже заболели, а двое даже скончались.
Эпидемия обрушилась на нас месяцев через шесть после прибытия. От тоски мы начинали уже потихоньку сходить с ума. Все ракеты, кроме четырех, уже вернулись на Землю. В нашем лагере, окруженном скалами и песчаным морем, под осточертевшим медным тазом неба оставалось всего несколько сот человек...
Первый энтузиазм давно исчез. Мы устали и тосковали по дому, по зеленой траве, восходу Солнца - настоящего Солнца, а не того бледного пятна, от которого просто тошнило. Мы жаждали вновь увидеть лица женщин, услышать плеск волн - но все это было недоступно, пока нам на смену не прилетит Третья экспедиция. Все насытились Марсом по горло. И тогда нагрянула лихорадка.
- Уверяю вас, мисс Грэхем, мы сделали для Джима все возможное, повторил я.
Конечно, так оно и было. Я вспомнил, как мы с Уолтером топали через ледяную ночь к госпиталю, чтобы позвать на помощь врача. Брейк остался дежурить рядом с Джимом. Но мы не нашли никого.
Когда мы плелись обратно, Уолтер поднял голову к небу и погрозил кулаком зеленой звезде Земли.
- Ты только подумай, Фрэнк, пока мы здесь помираем, там парни танцуют с девчонками, пьют пиво с друзьями и ржут, как мустанги!
Почему мы должны здесь дохнуть, как мухи? Чтобы найти уран для их драгоценных атомных станций?
- Брось, - устало возразил я. - Джим не умрет. И другие тоже. "Сделали все возможное"? Да. Все, что мы могли, - это вымыть Джиму лицо, дать ему успокоительные таблетки и беспомощно наблюдать, как он умирает.
- Никто не смог бы сделать больше на нашем месте, - уверил я мисс Грэхем, на этот раз вполне искренне.
- Рада слышать это... - прошептала девушка. Ее губы дрожали. Казалось, она вот-вот разрыдается.
Когда я собрался уходить, мисс Грэхем неожиданно спросила, не хочу ли я взглянуть на комнату Джима. Она с матерью сохранили ее такой, как до его отъезда в Центр подготовки. '
Я не хотел задерживаться, но как признаешься? Изобразив на лице горячий интерес, поплелся за девушкой. Комната была тесной и скудно обставленной, впрочем, иного я и не ожидал. Мисс Грэхем открыла шкаф, до половины заставленный аккуратными рядами старых журналов.
- Здесь собраны все научно-фантастические журналы, которые Джим читал еще мальчишкой, - с трогательной улыбкой сказала девушка. - Он хранил их, словно сокровища.
Я взял один в руки. На яркой обложке был изображен космический корабль, совершенно непохожий на наши угловатые сигары, а за ним - сияющие кольца Сатурна. Рядом не хватало только зеленокожей, едва одетой красавицы с бластером в руке. Но все равно это выглядело очень романтично.
Полистав пожелтевшие страницы, я поставил журнал на место. Мисс Грэхем немедленно поправила его так, чтобы он не выбивался из общего ряда. Казалось, она опасалась, что Джим может вот-вот прийти, и ему не понравится такой вопиющий беспорядок.
Она настояла на том, чтобы подвезти меня до аэропорта. Казалось, она очень огорчена моим отъездом. И все потому, что я последний видел ее Джима живым.
Когда мы расстались, я вздохнул с облегчением. По пути к кассам я размышлял, скоро ли пройдет ее горе. Видимо, да. Люди умеют забывать, и это правильно, иначе жизнь превратилась бы в сущий ад. Со временем она выйдет замуж за какого-нибудь симпатичного молодого человека и думать забудет о Джиме.
И тогда скорее всего она просто выбросит старые журналы, которые так много значили для паренька, заснувшего вечным сном на планете своей мечты.
Будь моя воля, я бы ни за что не полетел в Чикаго. Но отец Уолтера Миллиса позвонил мне в госпиталь дважды, и в последний раз сообщил, что пригласил родителей Брейка приехать из Висконсина, дабы они также имели счастье лицезреть "героя космоса и друга их сыновей". Как я мог возразить?
