Как строить себя и свою семью - [60]

Через много лет я узнал, что дядя Джим был любимым маминым братом и, наверное, хорошим парнем. Я часто слышал, как мать говорила, что я очень похож на него. А плакала она, потому что он погиб в автомобильной катастрофе, когда она сама была за рулем. Многие вещи теперь выглядят в другом свете, но я ведь долгие годы не знал об этом. Думаю, если бы она рассказала, как любит Джима и как тяжело переживает его гибель, я бы, наверное, тоже полюбил его и не чувствовал себя так плохо. Я бы понял, что, тогда она смотрела на меня и плакала, она вспоминала о нем.

С самого рождения я провожу большую часть времени лежа на спине, и знакомлюсь с людьми только из этого положения. Мамин и папин подбородки я узнаю гораздо лучше, чем подбородки других гостей. Когда я лежу на спине, я все предметы вижу вверху, надо мной. А сам, конечно, смотрю на них снизу. В моем мире вещи расположены так.

Теперь представим себе переживания Джо по мере того, как он станет расти.

Я был очень удивлен, увидев, что многие вещи изменились, как только я начал сидеть. Когда я стал ползать, я увидел предметы и подо мной, познакомился со своими ногами. Когда я стал вставать на ноги, мой рост был только два фута. Глядя вверх, я отчетливо видел мамин подбородок. Ее руки казались мне такими большими. И часто, когда я стоял между мамой и папой, я чувствовал, что они где-то далеко и даже могут представлять опасность для меня, а сам я был очень-очень маленьким.

Когда я научился ходить, помню, как мы с мамой пошли в овощной магазин. Мама очень спешила. Она держала меня за руку. Мы шли так быстро, что мои ноги едва касались земли. Рука начала болеть. Я заплакал. А мама сердилась на меня. Думаю, что она не понимала, почему я плачу. Ее рука была опущена, она шла двумя ногами, мою же руку тянула вверх, и я скакал на одной ноге. Я пытался сохранить равновесие. А когда мне это не удавалось, у меня начинала кружиться голова. Мне было очень неудобно.

Я помню, как уставали мои руки, когда я гулял с мамой и папой. Они держали меня с двух сторон за руки. Папа был выше мамы, поэтому его рука тянула меня сильнее. Я был весь перекособочен. Иногда мои ноги не касались земли. Отец делал большие шаги. А когда мои ноги касались земли, я старался изо всех сил не отставать от него. Наконец, не в силах больше терпеть, я попросил отца понести меня. Он понес, я понял — он решил, что ребенок устал. Он не знал, что я настолько измучился, что с трудом дышал. Были и счастливые моменты, но неприятные переживания запомнились мне лучше.

Мои родители ходили на занятия, где их учили разным важным вещам. Когда они потом хотели поговорить со мной, они ставили меня так, чтобы наши глаза были на одном уровне, и ласково прикасались ко мне. Тогда мне было намного лучше.

Если первые впечатления оказываются такими сильными, то, наверное, взрослый в первых представлениях ребенка выглядит настоящим великаном, олицетворяющим силу и власть. Это не только приносит ощущение безопасности, но и таит в себе угрозу для маленького и беспомощного ребенка. Я уже упоминала об этом раньше, но вопрос настолько важен, что я не боюсь повториться. Родители очень часто сохраняют образ маленького и беспомощного ребенка даже и после того, как он вырос. Сын или дочь и в восемнадцать лет в родительских глазах по-прежнему остаются такими же маленькими и беззащитными. Нередко повзрослевшие дети точно так же сохраняют прежний образ своих родителей видят их всесильными и всемогущими, даже несмотря на то что сами они стали не менее самостоятельными.

Я думаю, что родители, которые осознают опасность подобного отношения, должны помочь ребенку как можно скорее почувствовать свои собственные силы и увидеть ограниченные возможности родителей. Человек, который не научился этому в детстве, начинает паразитировать на других людей, управлять ими, занимая позицию господа Бога, то милостивого, то беспощадного.

Ресурсы детского организма те же, что и у взрослого. С самого рождения начинают функционировать органы восприятия младенца, и, следовательно, он способен чувствовать то же самое, что и взрослые. Мозг ребенка перерабатывает ту информацию, которую он воспринимает, хотя он не может никому объяснить то, что чувствует и осознает. Если иметь это в виду, к ребенку легче относиться как к личности. Человеческий мозг — это замечательный компьютер, постоянно собирающий всю информацию воедино и старающийся понять ее смысл. Если мозг не может воспринять смысла информации, то получается полная ерунда. Как и компьютер, мозг «не знает того, что он не знает». Он может использовать только уже имеющиеся данные.

Родителям, с которыми я работаю, иногда предлагаю такое упражнение.

Взрослого просят представить себя ребенком, лежащим в кроватке на спине. Так как он еще не умеет говорить, его просят на все реагировать звуками и простыми движениями. Затем я прошу двух других взрослых наклониться к ребенку и делать все, что требуется, пытаясь следовать тем знакам, которые ребенок подает. Так каждый взрослый по очереди становится младенцем. После пяти минут такой игры я прошу каждого рассказать двум другим взрослым о своих ощущениях. Где-то в середине ролевой игры я неожиданно вторгаюсь в жизнь «семьи»: звоню по «телефону» или в «дверь». Я выбираю момент, когда «ребенок» капризничает. Посмотрим, что произойдет с «родителями» и с самим ребенком, затем снова прошу участников поделиться друг с другом своими впечатлениями. Попробуйте сделать сами такое упражнение.