Как сторителлинг сделал нас людьми - [13]

Хуже всего было, когда мальчики играли в пиратов или грабителей – тогда им требовались жертвы. Их роль, разумеется, исполняли девочки. Мальчики постоянно врывались в кукольный уголок, сея смерть и захватывая военные трофеи, и это часто доводило девочек до слез – даже не потому, что им не нравилось быть застреленными или ограбленными, а потому, что мальчики разрушали их фантазии. Трудно быть Золушкой, если в самой середине бала во дворец врываются штурмовики во главе с Дартом Вейдером.

В «Мальчиках и девочках» рассказывается об учебном годе, в течение которого Пейли пыталась избавить своих подопечных от связанных с их полом предрассудков. Это книга о смешной и эффектной неудаче; не сработала ни одна из множества уловок, попыток подкупа или хитрых манипуляций. Так, Вивиан пробовала поменять ребят местами и посадить мальчиков к куклам, а девочек – к коробке с конструктором; первые превратили кукольный уголок в стартовую площадку космического корабля, а вторые построили дом и продолжили ворковать о своем идеальном хозяйстве.

Эксперимент Пейли окончился сдачей в плен основам гендерных различий. Она решила позволить девочкам быть девочками; ощущая внутренний упрек, она признала, что всегда довольно легко смирялась с их относительно спокойными и социально ориентированными играми. С мальчиками было сложнее, но она справилась. «Пусть они будут грабителями, – решила Пейли, – или крутыми космическими пиратами. В конце концов, это естественная и важная для маленького мальчика роль»[59].

Я упоминал, что детские ролевые игры постоянно фокусируются на какой-нибудь проблеме. Это действительно так, однако Мелвин Коннер, автор основополагающего труда «Эволюция детства» (The Evolution of Childhood), демонстрирует существующую между играми мальчиков и девочек разницу[60]. Десятки проведенных за последние полвека исследований[61] доказывают то же, что обнаружила Пейли: мальчики и девочки стихийно отделяются друг от друга по половому признаку. Мальчики подвижнее и предпочитают более активные и жестокие игры, в то время как девочки склонны к фантазиям, выбирают сложные сюжеты и зачастую предпочитают всем остальным образам роль матери; эти различия становятся заметны уже на семнадцатый месяц жизни[62]. Психологи Дороти и Джером Сингер подводят итог: «В большинстве случаев разница между играми девочек и мальчиков четко заметна. Мальчики более энергичны; они выбирают игры, связанные с приключениями, опасностями и конфликтами. Девочки скорее будут дружески болтать и воспитывать детей»[63].

Мальчишеская Нетландия чрезвычайно беспокойна: юных путешественников повсюду подстерегают катастрофы и смертельные угрозы – нужно сражаться или прятаться. Одноименная страна для девочек также таит свои опасности, но в ней не встретишь хобгоблинов и убийц с топорами и не нужно прикладывать столько физических усилий; основные проблемы, с которыми столкнутся гостьи этого места, касаются ежедневной рутины и домашних обязанностей.

Однако стоит помнить, что игра девочек только кажется безмятежной в сравнении с суматохой, которую поднимают мальчики[64]. Темнота и страхи прокрадываются и в кукольный уголок. Вивиан Пейли подробно описывает, как мило на первый взгляд девочки играют в дочки-матери. Но приглядитесь: ребенок чуть не отравился яблочным соком; его пытается украсть притаившийся за углом злодей; наконец, он случайно ломает себе что-нибудь и едва избегает опасности сгореть заживо.

Роль половых гормонов, особенно в игровом поведении, достаточно наглядно демонстрируется заболеванием под названием «врожденная гиперплазия коры надпочечников» (ВГКН), при котором плод женского пола еще в утробе подвергается чрезмерному воздействию мужских гормонов. Девочки с ВГКН развиваются по вполне нормальному сценарию, однако «более склонны к типичным для мальчиков приемам и сюжетам игры, предпочитают мальчишеские игрушки и менее заинтересованы в вопросах брака и материнства, игре в куклы и заботе о детях»[65]; они предпочитают больше двигаться и даже бороться, а также любят машинки и оружие.

Так, Пейли вспоминает эпизод, произошедший с двумя девочками во время игры в Яркую Радугу и ее летающего пони Старлайта (волшебные персонажи из мультсериала 1980-х годов): они ужинали и прекрасно проводили время. Спокойствие было нарушено неожиданным появлением злодея Лурки[66]– и милым героиням, в которых играли две маленькие хорошенькие девочки, пришлось использовать взрывчатку и уничтожить непрошеного гостя.

В отличие от других вещей, которые я затрагиваю в этой книге, – выдумок или снов – детская ролевая игра никогда не считалась эволюционной случайностью. Мнение выдающегося швейцарского психолога Жана Пиаже, называвшего детские фантазии «первозданным хаосом, из которого развивается более корректное и упорядоченное мышление»[67], больше не актуально. Сегодня эксперты в области детской психологии уверены, что у ролевой игры есть предназначение и определенные биологические функции. Она существует даже у животных – чуть ли не у всех млекопитающих, в особенности наделенных интеллектом. Согласно наиболее распространенной точке зрения такое поведение помогает подрастающему поколению подготовиться к взрослой жизни; в таком случае дети подготавливают свой мозг и тело для испытаний, с которыми им предстоит столкнуться в будущем, и развивают эмпатические и коммуникационные способности. Игра чрезвычайно важна. Игра – это самая настоящая детская работа