Как стереотипы заставляют мозг тупеть - [5]

Цель книги состоит не в том, чтобы показать, что угроза подтверждения стереотипа так мощна, что ее невозможно преодолеть. Как раз наоборот. Ее цель – показать, как в качестве непризнанного фактора нашей жизни она делает вклад во многие из наших наиболее раздражающих личных и общественных проблем. Но при помощи вполне осуществимых приемов можно минимизировать угрозу, что приведет к крупным улучшениям.

4

Теперь предположим, что вас просили играть не в мини-гольф, когда вы пришли на психологический эксперимент, и предположим, не ваша групповая физическая способность подвергалась негативной стереотипизации в обществе. Предположим, вас попросили решить сложную математическую задачу в рамках ограниченного по времени стандартного теста, и предположим, математические способности вашей группы подверглись негативной стереотипизации в обществе. Другими словами, предположим, что вы – американская женщина, которая явилась на эксперимент, связанный с решением математических задач.

Будет ли угроза подтверждения стереотипа, которая является личной идентификацией самоосознания в математическом ключе, достаточна, чтобы помешать выполнению теста? Сможете ли вы перебороть угрозу быть воспринимаемой стереотипно и в любом случае хорошо выступить? Или будут ли сами усилия, потраченные на борьбу, во время ограниченного по времени теста достаточно отвлекающими, чтобы затруднить для вас выполнение теста, несмотря на дополнительные усилия? Вы будете ощущать угрозу, личную идентификацию каждый раз, когда будете решать сложную математическую задачу в присутствии мужчин? Будет ли личная идентификация в рамках математики настолько разочаровывающей, что вы будете избегать обучения и карьеры, связанных с математикой? Будут ли женщины, живущие в обществе, где женские математические способности не подвергаются негативной стереотипизации, испытывать угрозу? Будут ли их результаты лучше?

Или предположим, тест, который вас попросили пройти, был не Мичиганским тестом физических способностей, а Академическим оценочным тестом[4], и допустим, негативный стереотип вашей группы касался не физических или математических способностей, а ваших академических способностей вообще. Будет ли угроза подтверждения стереотипа, которая является личной идентификацией в академическом ключе, достаточной, чтобы помешать выполнению теста? Приведет угроза к вмешательству, направляя умственные ресурсы не на тест, а на беспокойство? Будет ли угроза подтверждения стереотипа в рамках академической успеваемости влиять на другие сферы – например, на работу на уроке и ваш комфорт при общении с учителями, профессорами, ассистентами и даже другими учениками не из твоей группы? Будет ли личная идентификация делать окружающие условия такими сложными, что вы будете пытаться избегать их на своем жизненном пути?

Цель книги состоит в том, чтобы описать путь, который я и мои коллеги прошли, формулируя эти и подобные вопросы, а затем систематически на них отвечая в течение последних двадцати лет. Опыт похож на разгадывание загадки. Подход книги состоит в том, чтобы предложить вам заглянуть нам через плечо и увидеть прогресс идей и открытий, увидеть, как раскрывалась тайна, как в результате исследований обнаруживались удивительные способы, как на нас влияют стереотипы – наше интеллектуальное функционирование, реакции на стресс, трение между членами разных групп, на иногда удивительные стратегии, которые смягчают эффект и таким образом помогают справляться с проблемами в обществе. И, так как наука теперь редко вершится в одиночку, что долго получалось у меня, рассказ также пойдет о людях, которые делали исследование, и об их работе. Вы также познакомитесь со многими интересными людьми, которые перенесли угрозу – включая известного журналиста, афроамериканского эмигранта в Париже, человека, который прошел путь от долевой ренты до богатства в сельской Северной Каролине, включая студентов в некоторых элитных учебных заведениях Америки и учеников лучших общеобразовательных школ.

Хотя книга связана с вопросами, которые имеют отношение к политике, ни она, ни работа, проведенная для нее, не стимулированы идеологической ориентацией настолько, насколько получилось у меня и моих коллег. Первое, что узнает социальный психолог, – это то, что все способны судить предвзято. Наше понимание и взгляды на мир частичны и отражают обстоятельства нашей конкретной жизни. На этом этапе вмешивается такая дисциплина, как наука. Она не очищает нас от предвзятых суждений. Но она расширяет то, что мы можем видеть и понимать, ограничивая предубеждения. На это я претендую в любом случае. Постоянная беготня между идеями и результатами исследования выколачивает предрассудки и, что важно, открывает аспекты реальности, которые превосходят наши изначальные идеи и знания. Когда это случается, в этом направлении меняется характер исследования. Я бы хотел увидеть мои сильнейшие убеждения как результат подобного откровения, а не первичные догадки, и я надеюсь, что вы проследите мой опыт во время чтения.

Несколько основных моделей четко выделились в этом исследовании. Видение моделей больше, чем идеи и догадки, с которых я начинал исследование, убедило меня в важности личной идентификации и угрозы подтверждения стереотипа в нашей жизни.