Как стать леди - [28]

Агата и ее возлюбленный жили в совершенно другом измерении. Эмили виделась с ними нечасто, потому что молодая любовь эгоистична и редко замечает, что, помимо влюбленных, существуют и другие люди. Они собирались пожениться как можно скорее и безотлагательно отбыть в страну грез. Оба любили путешествовать, и предстоящее морское путешествие они воспринимали как чудесно-медлительное знакомство с миром и друг с другом. Они были блаженно захвачены друг другом, им полностью хватало общества друг друга, в котором они могли беззаботно предаваться всем своим прихотям.

Морщины на лице леди Клерауэй разгладились, и стало понятно, кому ее дочери обязаны своей красотой. Этот восхитительный брак решил все проблемы. Сэр Брюс считался «самым очаровательным мужчиной в Англии» – шарм ему придавал сам факт такой его оценки. Больше не было нужды как-то менять жизнь на Керзон-стрит и задабривать торговцев и мастеровых. Впервые встретившись в городе – это произошло в гостиной на Саут-Одли-стрит, – леди Агата и Эмили Фокс-Ситон сжали друг другу руки и обменялись восхищенными взглядами.

– Вы выглядите… Вы выглядите так чудесно, мисс Фокс-Ситон, – с искренней теплотой и нежностью произнесла Агата.

Если бы она не боялась показаться слишком несдержанной, она бы назвала Эмили красавицей, поскольку та буквально расцвела. Но Агата была воспитанной молодой леди, и потому просто отметила чудесный внешний вид мисс Фокс-Ситон.

– Счастье вам к лицу, – добавила она. – Позволите ли вы мне выразить глубочайшую радость?

– Благодарю, благодарю вас, – ответила Эмили. – Все так изменилось, вы не находите?

– О да, изменилось все.

Они постояли, глядя друг другу в глаза, затем, расцепив руки и смущенно посмеиваясь, уселись поболтать.

Говорила в основном леди Агата, а Эмили Фокс-Ситон тактично направляла ее деликатные изъявления восторга этими наполненными блаженством днями. Перед Эмили разворачивалась старая добрая волшебная сказка, ставшая былью. Агата теперь еще прелестнее, думала она – стала еще более гибкой, ее светлые волосы посветлели еще сильнее, а глаза цвета незабудок сейчас еще синее, они сияли счастьем, словно настоящие, растущие на берегах рек, незабудки, синева которых всегда глубже, чем у садовых цветов. Она показалась Эмили еще выше, чем была ранее, а ее маленькая изящная головка еще больше походила на склонившийся на тонком стебельке цветок. Эмили была счастлива ее счастьем и не удивлялась ничему, что Агата рассказывала ей о сэре Брюсе. Когда она упоминала его имя или какое-то его деяние, в ее голосе появлялась особая нотка, сопровождавшаяся внезапно вспыхивавшим легким румянцем. Общаясь с другими, она была способна сохранять свою обычную легкую отстраненность, но Эмили Фокс-Ситон не была «другими». Она была той, которой изливали сердце. Агата сознавала, что мисс Фокс-Ситон застала ее в Моллоуи в том состоянии, в котором ее до той поры никто никогда не видел, что она была с ней предельно откровенна – она и сама не понимала, почему, но это произошло очень просто и естественно. Потом она была столь же искренней с Брюсом, но только с Брюсом. Между ними сформировался тот особый вид доверия, близкого к интимности, которого ни одна из них ранее не испытывали.

– Мама так счастлива, – сказала девушка, – и это чудесно. А Аликс, и Хильда, и Миллисент, и Ева – о, теперь все для них будет по-другому! Я смогу доставить им столько радостей! – с любовью воскликнула Агата. – Любая девушка, которая счастливо выходит замуж, может изменить все для своих сестер, если она, конечно, помнит, каково это… А я помню, и буду помнить. Знаю, что это такое, по опыту. А Брюс, он такой добрый, и веселый, и так гордится тем, что они красавицы. Только представьте, как они взволнованы тем, что станут подружками невесты! Брюс говорит, что все вместе мы будем похожи на сад, полный весенних цветов. И я так счастлива, – тут в глазах ее отразилось радостное облегчение, – что он молод!

Через секунду радость в ее глазах померкла – это восклицание вырвалось у нее ненамеренно. Она на мгновение вспомнила о тех днях, когда на нее с покровительственной улыбкой взирал Уолдерхерст, бывший на два года старше ее отца. Это воспоминание ее встревожило: как неделикатно было с ее стороны об этом упомянуть!

Но Эмили Фокс-Ситон тоже была искренне рада тому факту, что сэр Брюс – человек молодой, что оба они молоды и что их ждет счастье. Она была так счастлива сама, что не задавалась никакими вопросами.

– Это прекрасно! – сказала она с искренней симпатией. – Вас будут радовать одинаковые вещи. Это так чудесно, когда муж и жена любят одно и то же. Например, вам обоим может быть по душе выходить в свет или путешествовать, или вам может это не нравиться, если не нравится сэру Брюсу!

Говоря так, она ни в малейшей мере не думала о ситуациях, когда глава семейства впадал в дурное настроение из-за необходимости принимать приглашения, одеваться, ехать куда-то, в то время как его жена и дочери с нетерпением ждали приглашений. Грустные мысли о том, что ей тоже придется сидеть дома, если Уолдерхерст не захочет отправляться на званый ужин или на бал, ей и в голову прийти не могли. Она просто радовалась за леди Агату, которой было двадцать два и которая выходила замуж за человека двадцати восьми лет.