Как стать леди - [15]

– Мне это нравится, – ответила она на бегу, краем глаза заметив, что он сидит чуть ближе к леди Агате, чем раньше, и что Агата в своей воздушной белой шляпе выглядит совсем как ангел – так ярко сияли ее глаза, так светилось лицо. Она выглядела по-настоящему счастливой.

«Наверное, он говорит ей всякое такое, – подумала Эмили. – Как счастлива она будет! У него такие хорошие глаза. Он сделает счастливой любую женщину!» С ее губ сорвался легкий вздох. Она очень устала, хотя еще и не осознавала этого. Если бы она так не устала, ей бы ни на мгновение не пришла в голову мысль, что она, увы, не из тех женщин, которым говорят «всякое такое» или с которыми может случиться «всякое такое».

– Эмили Фокс-Ситон, – заметила леди Мария, обмахиваясь веером, поскольку было ужасно жарко, – дарит мне восхитительное ощущение. Она заставляет меня чувствовать себя великодушной. Да, мне следует отдать ей самые чудесные вещички из гардеробов моих родственниц.

– Вы отдаете ей вещи? – спросил Уолдерхерст.

– Ну, у меня самой не так уж много того, что я могла бы ей отдать. Но ей все пригодится. Наряды у нее ужасно трогательные: настолько ловко придуманы и сделаны, что производят, при всей их дешевизне, очень приличное впечатление.

Лорд Уолдерхерст вставил монокль и проводил взглядом прямую спину удаляющейся мисс Фокс-Ситон.

– Я считаю, – нежным голосом произнесла леди Агата, – что она по-настоящему красива.

– Так и есть, – признал Уолдерхерст, – очень привлекательная женщина.

Вечером леди Агата пересказала его слова Эмили, и та была настолько поражена, что даже покраснела.

– Оказалось, лорд Уолдерхерст знает сэра Брюса Нормана, – сказала Агата. – Разве это не удивительно? Он сегодня говорил со мной о нем. Сказал, что он очень умный.

– Вы сегодня хорошо побеседовали, не так ли? – спросила Эмили. – Вы оба выглядели такими… такими… Как будто получаете большое удовольствие от беседы.

– Вам показалось, что ему нравится наш разговор? Он был очень мил. Даже не знала, что он может быть таким приятным.

– А я никогда не видела его таким довольным, – ответила Эмили Фокс-Ситон. – Хотя, по-моему, ему всегда нравится беседовать с вами, леди Агата. А эта легкая белая шляпа, – добавила она мечтательно, – она вам очень идет.

– Ужасно дорогая, – со вздохом произнесла прелестная Агата. – Эти шляпы такие непрочные! Мама сказала, что покупать такую – настоящее преступление.

– Как замечательно было бы, – ободряюще воскликнула Эмили, – если бы… Если бы в таких вещах вообще не было нужды!

– О, это был бы настоящий рай! Люди не понимают, они думают, девушки такие легкомысленные, что им все так просто дается, что все это несерьезно. Но когда ты знаешь, что у тебя должны быть такие вещи, что они словно хлеб… Это ужасно!

– Но вещи действительно много значат, – Эмили призвала все свои силы на обсуждение данного предмета и с искренней озабоченностью добавила: – Вы надеваете новое платье и представляете собою совсем иную картину. А у вас есть что-то новое на сегодняшний вечер и на завтрашний?

– У меня есть два вечерних платья, которые я здесь еще не надевала. Я… Я их припасла на особый случай… Одно очень легкое черное, затканное серебром и с серебряной бабочкой на плече, вторую бабочку закалывают в волосы.

– О, наденьте его сегодня! – с энтузиазмом воскликнула Эмили. – Когда вы спуститесь в нем к ужину, вы будете выглядеть так… Так по-другому! Я всегда думала, что когда блондинка впервые появляется в черном, это поразительно… Может, поразительно – и не то слово, однако… Да, наденьте его непременно!

И леди Агата надела. Эмили Фокс-Ситон зашла к ней перед ужином, чтобы помочь нанести последние штрихи. Она предложила заколоть чудесные белокурые волосы красавицы повыше и узел сделать попышнее, чтобы еще выразительнее трепетали в волосах леди Агаты легкие крылышки серебряной бабочки. И она сама приколола такую же бабочку к плечу ее черного платья.

– Восхитительно! – воскликнула она, отступив на шаг, чтобы полюбоваться результатом. – Позвольте мне спуститься на пару минут раньше вас, чтобы посмотреть, как вы входите.

В момент появления своей подопечной она сидела в кресле неподалеку от лорда Уолдерхерста и заметила, что он действительно был слегка поражен появлением леди Агаты. Монокль выпал у него из глаза, он подцепил его за шнурок и вставил обратно.

– Психея! – негромко воскликнул он, видимо, желая одним словом выразить свое мнение. – Психея!

Сказал он это скорее себе, чем Эмили или кому-то еще. Восклицание было удивленно-одобряющим, впрочем, особым энтузиазмом не отмеченным. После чего он весь вечер беседовал исключительно с леди Агатой.

Перед сном Эмили зашла к леди Агате, которая выглядела слегка взволнованной.

– В чем вы собираетесь пойти на завтрашний праздник?

– В белом муслиновом с кружевами, в той моей большой шляпе, с белым зонтиком и в белых ботинках, – ответила леди Агата. Было видно, что она нервничает, на ее щеках проступили красные пятна.

– А что у вас на завтрашний вечер?

– У меня есть бледно-голубое… Вы не присядете, дорогая мисс Фокс-Ситон?

– Нам обеим пора спать. Вы не должны выглядеть усталой.