Как стать герцогиней - [44]

Будет лучше, если они побыстрее закончат этот урок. Так что как только они встали правильно в изначальную позицию, Грей быстро повел Беатрис в танце к следующей, по сути собственноручно переместив ее руки так, как требовалось.

– Затем мы медленно поворачиваемся, чтобы смотреть вперед, а наши руки…

– О да! – воскликнула Беатрис с облегчением. – Теперь я поняла.

– Отлично. Давайте еще раз повторим, но теперь под музыку.

Она кивнула, а он вернул ее в их предыдущую, очень пикантную позицию. Беатрис начала петь.

Грей с огромным трудом продолжал давать указания. Для этого приходилось прилагать невероятные волевые усилия.

– Делаем один шаг вперед, потом шаг назад, затем разделяемся и идем мимо пар, танцующих за нами, в самый конец ряда, каждый со своей стороны.

Они разделились. Это, конечно, было глупостью, но Грей остро ощутил потерю… Хотя они по отдельности прошли всего несколько шагов из-за того, что находились в нише, и идти вдоль ряда других пар им не требовалось, ведь с ними в зале никто больше не танцевал.

Его словно тянуло к ней невидимой нитью, и Грей снова приблизился к Беатрис.

– После того как мы оказываемся в конце ряда, мы смотрим друг на друга и снова повторяем те же шаги, только в новом месте. Кланяемся, соединяем руки и так далее. Вот этот танец, если вкратце.

Беатрис прекратила петь, и казалось, что ей очень не хочется заканчивать этот урок танцев.

– Понятно.

– Давайте вернемся к началу, – предложил Грей. – На этот раз попробуем станцевать весь танец целиком, не останавливаясь. Проверим, запомнили ли вы все шаги. Как вы думаете, моя милая?

Беатрис тепло посмотрела на него, а Грей мысленно отругал себя за то, что позволил себе это ласковое обращение. К счастью, Беатрис не стала ничего комментировать.

– Почему бы и нет? – сказала она.

У него кровь бурлила в венах. Они оба знали, что происходящее не имеет никакого отношения к обучению танцам. Дело было в том, что они хотели подольше находиться вдвоем, насладиться минутами безрассудства, предаваясь запретным удовольствиям. Даже хотя из этого ничего не выйдет. Даже хотя Грей знал, что это безумие.

А он ведь говорил себе, что не должен потерять голову. Но это было трудно с Беатрис, такой естественной и настоящей для разнообразия. Как она отличалась от светских дам!

Такая дурманящая… Опьяняющая…

Тем не менее Грей снова занял нужную позицию, собираясь воспользоваться моментом, пока солнце светило ему в лицо.

Грей отсчитывал ритм, они поклонились друг другу, потом взялись за руки. Следующие шаги получились хорошо. Беатрис полностью выполняла его указания, ему даже ни разу не пришлось ей ничего подсказывать.

Когда они дошли до той части танца, где тела интимно переплетаются, Грей забыл обо всем, он только слышал звуки ее пения и чувствовал, как напряглась ее талия у него под рукой. Они медленно поворачивались, одна пара рук соприкасалась в воздухе, вторая пара ласкала партнера у талии. Грей видел только лицо Беатрис и просыпающуюся чувственность, наполнявшую ее большие карие глаза, угрожая утопить всю его решительность и данные себе обещания.

– Я потеряла счет нашим поворотам, – вдруг произнесла Беатрис.

Эти слова только частично разрушили чары между ними. Она ведь околдовала его!

– И я тоже.

Тем не менее они продолжали кружить в нише.

– Мы все еще танцуем «Дженни на ярмарке»? – спросила Беатрис, тяжело дыша. Глаза у нее стали большими от возбуждения.

Он испытывал не меньшее.

– Не совсем, – сказал Грей и склонил голову так, что его губы оказались всего на расстоянии человеческого волоса от ее губ. – Думаю, что музыканты назвали бы это вариацией на тему танца.

Мгновение он ничего не предпринимал, чтобы дать ей возможность запротестовать против того, что он собирался сделать. Они оба знали, что он сейчас сделает. Но Беатрис не возражала, и Грей накрыл ее губы своими, и ее ответ на его поцелуй вызвал у него восторг. Она потянулась к нему со всей готовностью женщины, которая только-только открывает свою власть над мужчиной. А она явно была значительной, раз Грею казалось, что он не может прекратить пробовать ее губы на вкус, несмотря на все предупреждения, которые посылало ему его сознание.

А после того, как Беатрис открыла рот, чтобы впустить его язык, даже совесть замолчала. На Грея накатывали волны желания, он страшно хотел эту женщину, чувство напоминало ненасытный голод. Потом Грей поднял одну руку и притянул к себе ее голову, другой продолжая обнимать Беатрис за талию. Он целовал ее глубоко и страстно. Вкус ее губ напоминал апельсины, а пахло от нее розовой водой, от этой смеси, которая казалась такой женственной, кружилась голова. И как кто-то мог говорить, что у нее мальчишеские повадки? Грей с готовностью нырнул в эти опасные глубины.

И каждый раз, когда ему требовалось передохнуть, он делал лишь один глоток воздуха и снова целовал ее, снова нырял в эту пучину, снова и снова, пока не понял, что может взорваться, если не удастся пойти дальше. А дальше было идти нельзя. Поэтому он стал целовать ее закрытые веки, милую щечку и сладкую раковину ее уха.

Но поцелуев было недостаточно. Он хотел ласкать все ее тело, соблазнять и возбуждать ее, как она возбуждала его. Грей прижал губы к ее виску, опустил руки ей на плечи и стал мять их сквозь тонкую ткань ее платья, таким образом пытаясь не сделать то, что он не должен был делать. Нельзя было вести рукой к ее груди и ласкать запретные части ее тела.