Как солдат стал солдатом - [5]

— Хоть и служил он здесь, — сказал командир, — а всё же шесть лет — это шесть лет, наверно, не сразу и найдёт, как пройти к казарме…

Зато когда рассказал я гостю об этих словах командира, тот рассмеялся:

— Чтобы я свою родную казарму не отыскал? Не может быть такого! Сейчас мимо штаба пройдём и сразу налево — верно?

— Да нет, — говорю, — не совсем. После штаба надо направо повернуть.

Прошли мимо штаба, повернули направо.

— Ага! — говорит гость. — Точно. Теперь всё вспомнил. Сейчас санчасть будет, потом магазин, а там и наша казарма. Так?

— Да нет, — говорю, — не совсем. Сейчас клуб будет, а санчасть, она левее осталась…

— Клуб? — И вижу, гость даже расстроился. — Выходит, и правда подзабыл я, перепутал…

Огорчился он, замолчал даже.

— Шесть лет — шутка ли! — говорю я ему, чтобы он не очень расстраивался. — За шесть лет всё перезабыть можно. Я вон два года всего дома не был, а уже с трудом припоминаю, на каком номере трамвая от вокзала до дома нужно ехать. Честное слово!

— Ладно, ладно, не утешай, — говорит гость.

Пришли мы в казарму.

Собрались солдаты в Ленинской комнате, окружили гостя.

Он им о своей работе рассказывает, о заводе своём, а солдаты ему — о своей службе. О марш-бросках, о больших учениях, в которых недавно участвовали, о стрельбах.

— А интересно, — спрашивает вдруг гость, — у кого сейчас мой автомат?

Переглянулись солдаты: как на такой вопрос ответишь? Вот если бы номер автомата знать!

А гость, даже не задумываясь, без запинки отчеканивает:

— Автомат номер семьдесят семь сорок три!

— У меня этот автомат! — радостно говорит рядовой Девяткин. — Мой это автомат!

— У него ещё, — говорит гость, — на ложе, справа, тёмное пятнышко есть…

— Точно! — говорит Девяткин.

— И хомуток на прицельной планке туговато ходит…

— Точно! — говорит Девяткин.

А солдат-новичок по фамилии Сидоров удивляется:

— Ну и память у вас! И как это вы всё до сих пор помните?

— Обыкновенная, — смеётся гость, — память. Солдатская. Как же солдату свой автомат не помнить, когда автомат для него — самый верный друг и помощник. На пост отправляется солдат — и автомат с ним, на стрельбы шагает — и автомат с ним, по тревоге глубокой ночью поднимается или на торжественный парад в праздничный день выходит — и опять автомат всегда с ним, с солдатом! Так что мне кажется, сколько бы лет ни прошло, а никогда солдат свой автомат не забудет!..

Прав он оказался.

Теперь и я могу подтвердить это.

Немало лет минуло с той поры, когда служил я в армии, а вот стоит прикрыть глаза — и вижу я свой автомат, вижу его сталь, чуть отливающую синевой, вижу его номер, выбитый на металле, — вижу так отчётливо и ясно, словно только вчера расстался со своим верным автоматом…

Без чего солдат не солдат

Такую шинель носили бойцы Красной Армии в годы гражданской войны.

Такую шинель носят советские солдаты сегодня.

Верно служил советским солдатам автомат ППШ во время Великой Отечественной войны.

И в годы гражданской, и в годы Отечественной не раз выручала солдат знаменитая винтовка Мосина, образца 1891–1930 годов.

А это ручной пулемёт Дегтярёва.

Хорош был автомат ППШ. А автомат Калашникова — лучше, надёжнее, удобнее.

Это винтовка Драгунова, из неё ведут огонь снайперы.

Не только новый автомат изобрёл Калашников. Этот ручной пулемёт тоже носит его имя.

И стальная каска, и фляжка, и сапёрная лопатка, и плащ-накидка — всё необходимо солдату.

И от химического нападения, и от грозного радиоактивного излучения защитят солдата специальный костюм и противогаз.

Противогаз обычный.

Противогаз изолирующий — в нём хоть под воду опускайся.

ВЫХОЖУ НА СВЯЗЬ

Было это в те дни, когда призвали меня в армию. Ехали мы, призывники, в поезде в далёкие края, на восток, а сопровождали нас сержант и старший лейтенант. Куда именно, в какую часть, в какие войска нас везут, — они помалкивали, не распространялись. Секрет, мол, военная тайна. А нам, конечно, любопытно было узнать, где мы будем служить.

— Я бы лично, — говорит один призывник, — не прочь попасть к танкистам. С детства ещё мечтал танк водить. Товарищ сержант, мы не в танковые войска едем?

— Может, и в танковые, — уклончиво отвечает сержант.

— А я, например, — говорит другой призывник, — хотел бы в артиллерию. Потому что мой отец во время войны был артиллеристом. Товарищ сержант, смогу я попасть в артиллерию, как вы думаете?

— А почему бы и нет, вполне возможно, — соглашается сержант.

— А по мне, — говорит третий призывник, — так нет лучше войск, чем ракетчики. Признайтесь, товарищ сержант, вы не к ракетчикам нас везёте? Угадал я, а?

— Может, и угадали, — смеётся сержант.

А нам от этих его загадок ещё любопытнее становится. Разве может быть такое, чтобы мы сразу и к танкистам, и к артиллеристам, и к ракетчикам направлялись?..

Наконец прибыли мы в свою часть.

Прошли через ворота с красными звёздами, мимо контрольно-пропускного пункта, мимо казарм, мимо штаба. Оглядываемся по сторонам, прислушиваемся, присматриваемся — нет, нигде ни танков, ни ракет, ни пушек не видать, и рёва моторов не слышно, только тут и там поднимаются вверх, к небу, антенны да возле штаба большой плакат красуется:

«ТОВАРИЩИ СВЯЗИСТЫ,