Как Сережа на войну ходил - [3]
Как это случилось? Как произошло?
Вышли они в поле. Дед долго осматривался, что-то прикидывал, потом выбрал место у одинокого развесистого вяза и сказал:
— Здесь будем укрепляться.
— Крепость строить? — спросил мальчик. — А где взять камни?
— Зачем камни? — отозвался солдат. — Нас земля защитит. Четыре стены, а вместо крыши — небо. Окоп называется.
— А если пойдёт дождь? — поинтересовался Серёжа.
— Наденем плащ-палатки. Вот и вся крыша… солдатская. Бери лопату!
Дед поплевал на руки и взял в руки большую лопату.
И Серёжа поплевал на руки и взял лопату поменьше — малую сапёрную, так она называется по-военному.
И они стали рыть окоп. Земля была плотная, лопата резала её ломтями. У Деда ломти были ровные и увесистые. А у Серёжи тонкие и часто рассыпались.
— Бери на полный штык! — командовал Дед.
Но «полный штык» не получался у мальчика. К тому же, он натёр руки.
А Дед был неутомимым: помолодев и став снова солдатом, он мог копать без устали. В дороге Дед жалел Серёжу, а помолодев, разговаривал с ним, как с равным:
— Сам захотел узнать, что такое война. Теперь терпи. Война требует терпения.
Солнце село за линию фронта, когда Дед сказал:
— Будет!
И воткнул лопату в землю.
У Серёжи болели стёртые руки и от непривычной работы ломило всё тело. Он постелил на дно окопа шинель, свалился на неё, свернулся калачиком и заснул. Обычно он засыпал медленно и неохотно. Да ещё требовал, чтобы ему почитали. На войне он заснул сразу.
Как это случилось? Как произошло?
Серёжа лежал на дне окопа с открытыми глазами и смотрел на небо. Сердце его стучало часто-часто, словно он и на самом деле только что бежал.
Было тихо — так тихо бывает только на войне. Над Серёжей светились звёзды. И казалось, что там, в вышине, раскинулся огромный город и множество огней освещают его дома и улицы.
Взвилась зелёная ракета и, не долетев до звёзд, погасла. Где-то слева — как говорят военные, «на левом фланге» — дробно заработала железная машинка — пулемёт. И снова тихо.
Война затаила дыхание.
И вдруг мальчик услышал шорох. Он привстал и выглянул из окопа. Прислушался, присмотрелся. Неподалёку вздрагивала высокая трава. Кто-то полз прямо к окопу. Кто? Друг или враг?
— Дед! — мальчик энергично потряс спящего солдата за плечо.
— А? Что? Тревога? — пробормотал Дед. И сон как рукой сняло.
— Кто-то ползёт, — шепнул Серёжа.
Дед подхватил лежащий рядом автомат и выглянул из окопа. Некоторое время он, как говорят военные, изучал обстановку. И вдруг тихо, но строго, крикнул во тьму:
— Стой! Кто идёт?
И для острастки лязгнул затвором автомата.
Трава сразу перестала вздрагивать, замерла.
— Стрелять буду! — с угрозой в голосе предупредил Дед.
И тут от земли отделились три фигуры. И густой голос спросил:
— Это ты, Манюшин?
— Он самый! А ты — старшина Волчак, как я понимаю?
— Волчак и есть. Со мной Володя Савичев и Камыкваль. Помнишь новенького с Чукотки?
— Давайте ко мне! — пригласил друзей Дед.
И трое солдат в маскировочных халатах, скрывающих их от зорких глаз врага, пригнувшись, подбежали к окопу и попрыгали вниз.
Друзья обнимали друг друга, хлопали по плечам. Радостно улыбались.
В окопе стало тесно. От ночных гостей пахло махоркой, кожей, ружейным маслом. И ещё от них пахло травой и землёй.
— Как твоя маманя, Володя Савичев? — расспрашивал друзей Дед. — А ты, Камыкваль, письма с Чукотки получаешь?
— Приходит почта… мало-долго.
И тут старшина Волчак спросил Деда:
— Ты-то как здесь очутился? Ведь тебя убили…
— Внук потребовал, чтобы я его на войну сводил. Пришлось подняться. Знакомьтесь.
С этими словами Дед подтолкнул вперёд Серёжу.
— Молодец, сеголеток! — похвалил Серёжу старшина Волчак. — Смотри и запомни, какая она — война. А то все мы погибнем, некому рассказать будет про нас. Верно?!
— Верно-то верно, только пуля-дура не разбирается, где взрослый солдат, а где малец. Тебе не страшно? — спросил Володя Савичев Серёжу.
— Нет! — ответил мальчик. — Только когда солдаты полегли, страшно было.
— Это всегда страшно, даже не таким, как ты, — согласился с мальчиком старшина Волчак.
Все помолчали. Послушали тишину. И тут старшина спросил Деда:
— Что же ты окоп на ничейной земле выкопал?
— Не сориентировался, — ответил Дед. — Решил, что село Кадушкино наше, а оно оказалось у фашистов.
— Отобьём Кадушкино у врага, — твёрдо сказал старшина. — Сейчас разведаем огневые точки… Ну, друг, нам пора. Счастливо оставаться!
— Я с вами! — решительно сказал Дед.
— И я! — подхватил Серёжа.
— Отставить! — скомандовал старшина. — Манюшин пойдёт. А ты, сеголеток, останешься в окопе.
— Подождёшь на берегу, да? Пока мы вернёмся, да? — сказал чукча Камыкваль, хотя здесь никакого берега не было.
— Вперёд! — прозвучала тихая команда старшины.
Четыре разведчика перевалились через бруствер окопа и слились с тёмной ночью. Словно их и не было.
Серёжа остался один.
Так это случилось! Так это произошло!
Всю ночь Серёжа ждал возвращения Деда и его боевых товарищей — старшину Волчака, Володю Савичева и новенького Камыкваля.
Глаза слипались, и несколько раз мальчик засыпал стоя, но солдатский сон короткий — Серёжа тут же просыпался, всматривался в мутную тьму туманной ночи и прислушивался.
