Как поступить в Кембридж или Оксфорд - [46]

Разумеется, никогда нельзя знать наверняка, хочет ли экзаменатор, чтобы вы сделали вывод из своих рассуждений или чтобы вовсе оставили эту тему. Но в случае, если вы в тупике, не стоит держаться чересчур самоуверенно и гордо и настаивать на правильности своего мнения.

Стоит спокойно, без надменности, сказать, что вам не совсем понятен вопрос или что вы не можете привести другие аргументы в свою пользу. Здесь можно попросить интервьюеров объяснить, что именно вы упустили или чего не знали.

Кроме того, нужно быть готовым как к агрессивной, так и к пассивной манере интервьюера держать себя. В агрессивном споре нельзя пересекать черту. Всегда оставайтесь уважительным, но не изменяйте своё мнение слишком легко.

Если экзаменатор выбрал пассивную манеру поведения, вам придётся постоянно подкреплять свои рассуждения примерами и попытаться поразить интервьюера, даже если он не прилагает особых усилий и просто вас слушает. Порой достичь этого гораздо сложнее, чем при активном споре или дискуссии.

Как я уже упоминала, мне очень не повезло с выбором колледжа в плане конкурса, ведь в год, когда я поступала, он оказался очень высоким. Поскольку кандидатов на место было очень много, интервью, по‑видимому, решили сделать как можно более жёстким.

После экзамена по Математике у меня было запланировано ещё два интервью. Мне были известны только имена преподавателей и время проведения. Каждое интервью должны были проводить по два преподавателя. Зная их имена, я отыскала их профили на сайте. Таким образом, я заранее знала, как выглядят и кем являются люди, с которыми мне предстояло общаться.

Трое из них были преподавателями Инженерии (поскольку в Даунинге только три научных сотрудника – инженеры), а четвёртый был физиком.

Когда я пришла на своё первое интервью, руку мне пожал именно этот четвёртый преподаватель. После того, как мы сели, мне прямым текстом сказали, что их не интересует, почему я хочу учиться в Кембридже, зачем я поступаю на инженера и как я тут оказалась. Более того, мне сказали, что все, кто пришли сюда в этот день – лучшие ученики своих школ, и что все они получат хорошие оценки.

После этого он добавил, что мне не стоит и надеяться на получение места, ведь из‑за конкурса мне практически наверняка откажут. Потом экзаменатор спросил, готова ли я решать задачи.

Ещё одна деталь, которая мне запомнилась – это список абитуриентов, лежащий на столе. Так как моё интервью было одним из последних в тот день, в этом списке уже было одиннадцать или двенадцать имён с примечаниями о каждом кандидате.

Мне сразу бросилось в глаза то, что шесть или семь кандидатов были вычеркнуты чёрным маркером, сквозь который ничего не было видно. Список явно был оставлен на столе намеренно. Несколько месяцев спустя на одном из интервью в Имперский Колледж Лондона, я встретила девочку, которая проходила интервью в Даунинг в тот же день, что и я. Мы обменялись несколькими фразами о пройденных собеседованиях. Практически первое, о чём она спросила: «А ты тоже видела тот список?»

Ещё одним сюрпризом оказалось полное отсутствие какой‑либо поддержки со стороны интервьюеров. Это было для меня полной неожиданностью. От своих знакомых я не раз слышала, что в решении задач мне точно будут помогать. Видимо, они имели слишком хорошее представление о процессе интервью.

Всё происходило следующим образом. На мои предположения и не слишком уверенные высказывания вроде: «Я думаю, что ответ такой» – мне отвечали: «Так каков точный ответ?»

Одну из задач я начала решать нестандартным и очень сложным способом (разумеется, не специально, осознание правильного решения пришло ко мне уже после интервью). В результате я запуталась в вычислениях. Когда я спросила, похож ли правильный ответ на мой, мне ответили: «Когда ты решишь задачу, это будет очевидно».

Приступив к другой задаче, я поинтересовалась, можно ли решать её через углы, на что мне ледяным тоном сказали: «Я уже дал тебе условие задачи, думай».

В общем, первое моё интервью провели довольно холодно, а обращались со мной, как с идиотом. Более того, оно ещё и закончилось на пять минут раньше обычного.

После этого я, уже полностью деморализованная, пошла на второе собеседование. Пока я дожидалась своей очереди возле кабинета, было слышно, как преподаватель с сильным акцентом кричит на другого абитуриента. Конечно же, мне стало совсем неспокойно.

Второе интервью тоже было короче, чем должно было быть. Да ещё и после долгой и упорной борьбы, когда я никак не могла понять, что именно от меня хочет один из преподавателей, он взял лист бумаги и размашистым почерком, написал выражение, которое он пытался из меня выжать. После чего он спросил: «Ты никогда этого не видела?», на что я дала честный ответ – нет. Тогда они переглянулись, и сказали, что наше время, пожалуй, истекло.

В свете всех этих обстоятельств я уже и забыла о том, что справилась со всеми другими задачами. Учитывая ещё и то, что оба моих интервью закончились на пять минут раньше, я уже и не надеялась ни на что, кроме отказа.

Можете себе представить моё удивление, когда через три‑четыре недели, в 8 утра в субботу, я обнаружила в почтовом ящике письмо, в котором сообщалось, что мне предложили место!