Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса - [11]

В общем, жизнь все яснее показывала, что этот пригородный участок слишком мал для воплощения ракетных грез Питера.

2 Первые разочарования

Питер сидел один в комнате общежития Гамильтон-колледжа на 1800 студентов, выдержанного в новоанглийском стиле. Колледж располагался в Клинтоне, Нью-Йорк, почти в пяти часах езды на север от Грейт-Нека. Университетский городок этого колледжа был очень красив, но уже через несколько недель Питер понял, что совершил большую ошибку.

Его как никогда сильно тянуло к космосу, химии и ракетостроению, однако в Гамильтоне он учился на подготовительных медицинских курсах, что вовсе не приближало его к профессии астронавта. И что еще хуже – не похоже, что он сможет специализироваться сразу по двум профилирующим дисциплинам: по биологии и физике. Здесь у него не было возможности выбрать сразу две профильные науки, не говоря уже о серьезном изучении космоса.

Питер оказался в Гамильтоне, потому что не чувствовал себя достаточно умным, чтобы учиться в одной из школ Лиги плюща, хотя его друзья по большей части поступили именно в эти заведения. А подготовительные медицинские курсы – это для спокойствия родителей. Парень, не знавший удержу, теперь вынужден был мириться с ограничениями.

Уже вскоре после прибытия в колледж он, 18-летний, написал в своем дневнике: «Приходится признать, что я передумал относительно Гамильтона. Мне нужен более широкий выбор дисциплин. Я пытаюсь выбрать в качестве основной дисциплины биохимию. Не знаю, удастся ли мне сделать это».

И на следующей странице: «Меня чрезвычайно беспокоит это противоречие, с которым я столкнулся в Гамильтоне (хотя я сильно надеюсь, что это неправда). Во-первых, я слышал, что здесь очень трудный предварительный экзамен, сложнее, чем во многих известных и “более сильных” учреждениях. И во-вторых, я не знаю, будет ли это учитываться в дальнейшем при подсчете баллов».

Когда Питер вернулся домой в Грейт-Нек на каникулы в День благодарения, он столкнулся с бывшим одноклассником Майклом Новембером, который теперь учился на первом курсе колледжа в Массачусетском технологическом институте (МТИ). Они договорились поиграть в теннис на корте в Шелтер-Бэй, чтобы немного потренироваться, а заодно и поболтать. Когда они встретились в один из сухих, но холодных дней поздней осени, Питер признался Майклу, который тоже учился в «продвинутом» химическом классе, что уже изголодался по точным наукам и технике. Всякий раз, когда в Гамильтон для проведения научной дискуссии приезжал приглашенный профессор, Питер пробирался поближе к нему и обязательно делал записи. «Я просто впитывал его, – рассказывал он другу. – Философия – великая наука, литература тоже прекрасна, но мне этого мало».

Майкл, который играл в футбол в одной из команд Грейт-Нека и любил математику примерно так же, как Питер любил космос, находился в совершенно иной ситуации. В промежутках между геймами Майкл рассказал Питеру о существующей в МТИ программе UROP (Undergraduate Research Opportunities Program), в рамках которой студенты получают возможность вести исследования в таких разных областях, как ядерная физика, городское планирование и солнечные фотоэлектрические системы для жилых домов.

Сам Майкл участвовал в экспериментах по ядерному синтезу, в том числе в сооружении уменьшенной версии «Токамака» – круглой стальной трубы с глубоким вакуумом внутри, в которой для ограничения синтеза используются магнитные поля. Руководителем проекта у него был профессор Луис Смаллин, который помог создать в институте факультет электротехнической инженерии и вычислительной техники, а в начале 1940-х возглавлял лабораторию излучений, как раз когда в ней разрабатывалась бортовая авиационная РЛС, использовавшаяся во время Второй мировой войны.

Питер прекратил игру. Он не мог поверить, что первокурсник может участвовать в экспериментах по ядерному синтезу. «Господи, это невероятно!» – только и сказал он.

Майкл также изучал курс теории относительности у профессора Джерома Фридмана, директора институтской лаборатории ядерной физики. Физику в его группе первокурсников преподавал профессор Генри Кендалл, который вместе с Фридманом занимался прорывными исследованиями в области субатомных частиц, называемых кварками[11]. В общем, к моменту окончания этого теннисного матча Питер уже неотступно думал о МТИ. Остаток каникул он провозился со своим автомобилем «понтиак транс-ам» с двигателем V8 и золотой жар-птицей на капоте. Он переделал впускной коллектор карбюратора таким образом, чтобы тот смог забирать больше кислорода, и вынашивал идею системы впрыска, в которой использовалась закись азота.

Вернувшись в Гамильтон после Дня благодарения, Питер обратился в МТИ, чтобы спланировать поездку туда на собеседование в начале января, и ему выслали комплект документов, необходимых для перевода. Он интересовался, может ли он на что-то надеяться: ведь МТИ был одним из самых авторитетных институтов в мире и перевестись в него было еще труднее, чем просто поступить. Однако наряду с этим Питер пытался извлечь максимум возможного из пребывания в Гамильтоне в плане науки вообще и космоса в частности, в том числе и за пределами университетского городка. Он стал два-три раза в неделю посещать занятия группы биологических исследований. Он искал профессоров и местных исследователей, так или иначе занимавшихся космосом. Он писал письма в НАСА, например такие: