Как помочь папе - [2]

– Вы не ушиблись? – опять спросил он, встревоженный ее продолжительным молчанием.

Сочувствие, отразившееся в его ярко-синих глазах, вызвало у нее дрожь. Если никто из знакомых мужчин не считает ее сексуальной, то уж тем более она не вызовет интереса у такого парня.

– Все в порядке, – пробормотала Джулия, принимая протянутую им руку и чувствуя, что странным образом боится его прикосновения. Когда же его большая рука обхватила ее маленькую ладошку, все тело ее покрылось мурашками. Встав на ноги, она отдернула руку.

– Вас совершенно засыпало этим хламом. – Он нежно стряхнул с ее волос золотую пыль.

Джулия поспешно отошла назад и стала чистить одежду, пытаясь придать себе вид более соответствующий ее учительскому положению.

– Чем могу вам помочь? – спросила она, с трудом овладев собой. Что же с ней происходит? Она ведет себя так, будто, падая, стукнулась головой, а не пятой точкой.

– Вы не знаете, где бы мне найти мисс Раффет? – спросил он. – Ведь это ее класс, не так ли?

– Я – Джулия Раффет, – сообщила она, со смесью досады и смущения глядя, как расширились его глаза при этих словах. – А вы ожидали встретить чопорную старую леди в старомодном платье и ортопедической обуви? – сухо осведомилась она.

– Нет, конечно, нет, хотя, по правде говоря, я ожидал увидеть более зрелого человека, который, по крайней мере, закончил колледж. Да и Джон говорил, что вы уже несколько лет преподаете.

– Джон? – переспросила она, окончательно отбросив надежду на то, что в ней увидели привлекательную женщину, и настраиваясь на серьезную беседу.

– Джон Варчински. Он был здесь директором несколько лет назад.

– Да, я помню его. Хотя не понимаю, зачем он говорил с вами обо мне, мистер… – Она немного повысила голос.

– Таррингтон. Калеб Таррингтон. – Он некоторое время смотрел на нее, пытаясь решить, с чего бы начать. Ему не хотелось упоминать об унизительном исходе своего брака. Более зрелая женщина, а именно такой ему представил мисс Раффет этот чертов Джон, сумела бы понять, как нормальный мужчина мог вляпаться в подобную историю. Но эта девочка…

– А почему бы вам не рассказать все с самого начала? – предложила прагматичная Джулия.

Калеб поморщился, вспоминая, что началось-то все с обычного вожделения, но не может же он сказать об этом Джулии Раффет! Она выглядит так, словно никогда не слышала ни о чем подобном. Пожалуй, его откровение может вызвать у нее гнев. Или, хуже того, узнав, что он позволяет своим сексуальным желаниям возобладать над здравым смыслом, не захочет иметь с ним дело. А она ему так нужна!

Калеб решил благоразумно опустить начало и сосредоточиться на сегодняшнем состоянии дел.

– Все началось с юношеской женитьбы, которая… – Калеб сделал жест, выражающий беспомощность, – из которой ничего не получилось.

Джулия наблюдала за выражением его лица, ища в нем признаки боли при воспоминании о его неудавшемся браке. Но ничего подобного не заметила. Похоже, он уже выкарабкался. Но почему тогда ему так трудно говорить об этом?

– Я не слишком хорошо справился, – пробормотал Калеб, смущаясь. Он вынужден говорить о вещах, которые ему хотелось бы скрыть, но если он хочет привлечь на свою сторону Джулию Раффет, то не должен ничего утаивать. Ей надо понять, как отчаянно он в ней нуждается.

– Вы разведены? – Вопрос вырвался у Джулии помимо ее воли. Она тут же успокоила себя, что лично ее это вовсе не интересует, просто она хочет помочь ему добраться до существа дела.

– Да. – Равнодушно брошенное слово вызвало у Джулии сплав противоречивых чувств, которые она не стала анализировать. – Моя бывшая жена – талантливая художница. Когда выяснилось, что она беременна, она решила, что замужество душит ее творческие способности. И подала на развод. К тому же Мерна сказала, что ребенок не от меня.

Джулия недоверчиво подняла бровь.

– И вы ей поверили?

– У меня были достаточные основания ей верить! Но даже зная о ее романах… если бы я настоял на тесте ДНК… – в его голосе чувствовались боль, сожаление, сознание своей вины.

– Понятно. – Джулии неожиданно захотелось обнять его и утешить, чтобы облегчить душевную боль, застывшую в его глазах.

Она напомнила себе, что нельзя все принимать близко к сердцу. Это одно из основных правил педагога. А она его регулярно нарушает.

– Впрочем, все это дело прошлое, – продолжил Калеб. – Сыну моему уже шесть лет. И вот вчера утром без всякого предупреждения адвокат моей жены привез ко мне в офис Уилла вместе с документами от Мерны, передающей опеку над ним мне.

Калеб говорил спокойно, не выказывая той огромной любви, какую он испытывает к сыну с тех пор, как увидел его впервые. И доказательства отцовства, которые представил адвокат Мерны, ему не были нужны. Достаточно было взглянуть на ребенка. Все, видевшие Уилла, сразу определяли, что он Таррингтон.

Калебу немедленно захотелось обнять мальчика и высоко подбросить его. Попробовать объяснить, почему он до сих пор отсутствовал в его жизни. Но неподвижная поза и застывшее личико Уилла не позволили ему отважиться на такое выражение чувств. Как он может оправдаться в глазах сына? Рассказать ребенку, какая у него мать? В шесть лет лучше не сталкиваться с такими знаниями.