Как покорить маркиза - [28]

Щеки мистера Дакуэрта обнаружили тенденцию к покраснению.

– Не будете ли вы столь любезны назвать ее имя для внесения ясности в судебное разбирательство?

– Я предпочитаю не называть ее имени.

И снова удар молоточком.

– Ответьте на вопрос суда, мистер Райт.

Райт пожал плечами.

– Ее зовут леди Шарлотта Харлоу.

Зал затаил дыхание.

– Отсюда следует, что вашим отцом является граф Монтклер, мир его праху?

Мистер Райт смахнул с манжеты невидимую пылинку, затем обернулся и, изогнув черную бровь, устремил зловещий взгляд на нервных барышень.

– Так мне сообщили надежные источники.

На этот раз в зале послышались охи и ахи вперемежку с хихиканьем. Одна из девиц после недолгого раздумья упала в обморок.

Мистер Дакуэрт, заложив руки за спину, с серьезным видом прошелся по залу. Нескольким волоскам удалось вырваться из плена аккуратно уложенных белых буклей его парика: они робко и медленно поплыли следом за ним.

– Вы близки с леди Шарлоттой Харлоу?

– Мне не совсем понятно, что вы имеете в виду.

Мистер Дакуэрт остановился и обернулся.

– Вы часто видитесь? Испытываете ли вы к ней братские чувства?

– Да. – В голосе Райта слышались стальные нотки.

Мистер Ферчеч резко вскочил на ноги, отчего его бумаги испуганно разлетелись в разные стороны.

– Протест! Эти вопросы не имеют отношения к рассматриваемому делу.

Обвинитель поднял руку.

– Мои вопросы имеют самое прямое отношение к делу, и скоро вы в этом убедитесь.

– Продолжайте, мистер Дакуэрт, но, прошу вас, ближе к делу, – раздался сухой усталый голос судьи.

– Именно к этому я и стремлюсь. Мистер Райт, вы богатый человек, не правда ли?

– И снова расплывчатый вопрос, мистер Дакуэрт. Я разочарован, ибо всегда считал, что адвокаты изъясняются четко и ясно. Я щедро плачу своим поверенным именно за четкость в работе, ибо мне дорого мое время.

Щеки мистера Дакуэрта снова заалели.

– Вы являетесь владельцем «Райт холдингз лимитед»?

– Да, я.

– Вы участвуете в финансовых сделках?

– Да.

– В настоящее время в вашем распоряжении находится долговая расписка на сумму сорок две тысячи фунтов от почившей герцогини Сотем, которую она фактически не могла вернуть?

Буквально вес зал ахнул от изумления.

– Да, она у меня.

Еще одна барышня хлопнулась в обморок.

– Правда ли, мистер Райт, – привстав на цыпочки, мистер Дакуэрт возвысил голос, приближая кульминацию, – что вы и герцогиня Сотем якобы договорились о следующем: долговое обязательство будет считаться исполненным, если ее пасынок, маркиз Хэтерфилд, согласится жениться на вашей сестре, леди Шарлотте Харлоу, которая влюблена в него?

Молодые дамы и девицы впали в крайнее возбуждение, которое перекрыли возгласы изумления, возникшие на задних рядах и волной накрывшие зал суда.

У Стефани сердце остановилось в груди. Она с трепетом и ужасом смотрела на Хэтерфилда, пытаясь уловить хотя бы намек на удивление, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь чуть плотнее сжались губы.

– Я не отрицаю этого, – сказал Райт с некоторой надменностью.

– Обвиняемый маркиз Хэтерфилд согласился с этим планом? – сурово спросил мистер Дакуэрт.

Райт пожал плечами.

– Какого ответа на этот вопрос вы от меня ждете?

– Я перефразирую вопрос. На ваш взгляд, маркиз Хэтерфилд благосклонно воспринял бы предложение жениться на леди Шарлотте Харлоу? Ведь в этом, простите за выражение, заключалась суть сделки между вами и герцогиней Сотем?

В зале повисла мертвая тишина, такая плотная и тяжелая, словно присутствующих накрыли одеялом из жаркого летнего зноя. Мысли Стефани парили над этим убийственным молчанием. Она нервно вертела в руках ручку и неотрывно смотрела на идеально выбритый квадратный подбородок Райта. Кто-то кашлянул, и по залу прокатилось многократное эхо.

Не поворачивая головы, Райт перевел взгляд на Стефани. К ее удивлению, его теплый взгляд был полон сочувствия.

– Нет, – сказал он. – Думаю, он бы не пошел на это. Нет.

Глава 8

Естественно, идея пойти в бордель не могла принадлежать Стефани.

Разумеется, она и понятия не имела, куда они направляются. Их компания мирно сидела в «Парном ягненке», медленно потягивая эль, когда кто-то небрежно бросил что-то вроде: «А не пойти ли нам к “Кузине Ханне”? Я слышал, у них есть свеженький товар». И хотя Стефани была далеко не так наивна, она решила, что у «Кузины Ханны», где бы ни находилось это заведение, только что получили партию свежего эля. Она бы предпочла все что угодно, только не те помои, которые подавали в «Парном ягненке».

– О, какая отличная идея! – воскликнула Стефани, резво выскакивая из кабинки, ибо Стефани родилась и провела юность в Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофе, где делала первые шаги в поисках приключений, когда, выскользнув за ворота замка, убегала в деревню с сыном мэра Хольштайна, и посему могла с легкостью отличить дрожжевое пшеничное пиво от доппельбока[3].

– И чем свежее, тем лучше!

Стефани не могла избавиться от чувства вины, пробираясь по сырым, темным закоулкам Лондона в компании своих коллег-клерков. Ее всегда мучили угрызения совести, еще с ранней юности, когда она, проскочив через кухню, незаметно покидала замок, чтобы оказаться в веселой компании Гюнтера (а позже и в его объятиях). К тому же ее ждала работа в конторе, и еще у нее было одно обязательство, которое имело первостепенное значение. Она должна была отомстить за смерть своего отца, оставалось только дождаться подходящего момента.