Как подменили Петра I - [65]
0 подобных замыслах Хмельницкого и Ракоци московскому правительству стало известно со слов грека Мануйлова и серба Данилова, которые прибыли в Москву в середине 1651 года и в расспросе показали:
«Да в великий же де пост посылал гетман Хмельницкой ис Корсина, а тот Корсин от Чигирина 18 миль, послов своих к венгерскому королю к Ракоцу, с тем, что он, король, на своем слове, что ему, гетману, обещал, стоять учнет ли? А слово де меж ими за клятвою было то, что ему, венгерскому королю, чинить на ляхов вой-ски своими помочь, а гетману де учинити промыслом своим королем на Коруне Польской брата ево роднова меньшово. А договореность де на том, что тому королевскому брату наперед креститца в православную християнскую веру греческого закону и ляхов и жидов вывести ис Польши и Литвы всех, чтоб учинить в Польше и в Литве православная християнская вера греческого закону одна. И венгерского де короля пришли к гетману перед их поездом за неделю 2 посла, а сказывают, что люди честные. А прислал де венгерский король к гетману с тем, что он, король, на своем слове стоит и брата своего в християнскую веру дает. А он бы, гетман, также на своем слове стоял и брата ево на Коруне Польской королем учинил, А у нево де, короля, ему, гетману, венгерсково войска на помочь готово с тем братом ево 60 000, и пришло де то войско блиско границы польской меж Кракова и Львова»[57].
Хмельницкий вскоре заключил с Ракоци тайный договор, согласно которому «седмиградский князь должен напасть на Краков в то время, когда козаки будут громить Польшу с востока»[58].
Но союзники понимали, что даже их соединенных сил будет недостаточно для сокрушения такого могучего противника, как Польша, поэтому решили вовлечь в союз и Швецию, выделив ей северную часть королевства и Лифляндию.
После недолгого пребывания в Трансильвании Акундинов, снабженный рекомендательными письмами Ракоци, выезжает через немецкие княжества и Ревель в Стокгольм, столицу Швеции.
Здесь он необычайно быстро завоевывает доверие и покровительство государственного канцлера Оксен-штирна и секретаря иностранных дел Розенлиндта, а также благосклонность и других влиятельных лиц. При их содействии он вскоре получил аудиенцию у королевы Христины, предоставил ей верительную грамоту, удачно объяснил поручение Хмельницкого и обратился с просьбой о покровительстве. Которое и было ему обещано.
Акундинов привез в Стокгольм заманчивое политическое предложение, поэтому и встретил со стороны королевы благосклонное отношение. Но надо учитывать и романтическую судьбу московита, и его красноречие, и внешнюю привлекательность — видимо в силу всего этого молодая капризная королева проявила к Акундинову нечто большее, чем просто королевскую учтивость. До конца его дней она оказывала Тимошке посильную помощь и монаршую милость.
Королеве Христине в то время было двадцать пять лет. Ее успехи в науках и в изучении иностранных языков поражали современников: она знала немецкий, датский, голландский, итальянский, испанский, греческий и латинский. С увлечением читала Эзопа, Ливия, Цезаря, Вергилия, цитировала греческих историков. Латинским языком она владела настолько, что в двенадцать лет произнесла на нем длинную речь. Увлекалась астрономией и собиранием монет…
Акундинов перед аудиенцией общался с Оксенштирном на латинском языке. Видимо, на этом же языке он разговаривал и с королевой Христиной. Но уже спустя не более двух месяцев он пишет длинные письма на немецком. Способности этого человека просто поражают! Не исключено, что он мог общаться с королевой и на итальянском, так как знал и этот язык. Во время своего пребывания в Польше Акундинов увлеченно занимался астрологией. Разумеется, все эти увлечения и познания привлекали внимание королевы к посланнику Хмельницкого, что способствовало успеху его миссии.
Пребывание Акундинова в Стокгольме продолжалось около трех месяцев. После того, как из Москвы пришла грамота с просьбой о его выдаче, он был тайно отправлен из страны. В Москву же было послано письмо, в котором королева писала, что ей не известен Тимошка. Но если это лицо является послом князя Ракоци, то он пребывал в Стокгольме под именем Sinensis и ныне отбыл в Трансильванию.
Но слуга Акундинова, Конюховский, был все-таки пойман и выдан московскому гонцу Яныклычу Челищеву. 28 мая 1652 года он был доставлен в Москву.
13
ДРУЖБА ДВУХ ПОДЬЯЧИХ
ПОКАЗАНИЯ КОНЮХОВСКОГО
Стоит остановиться немного на личности Константина Конюховского.
Трудно сказать, что связывало его с Акундиновым. И Олеарий, и официальная версия московского правительства утверждают, что причина их союза — воровство и разгульный образ жизни, к которому оба стремились в одинаковой степени. Но, читая письма Конюховского, которых также сохранилось немало в архивах, не чувствуешь, что их писал отпетый злодей и мошенник. В письмах Конюховского к Акундинову нет панибратства, что вроде бы следовало ожидать, но есть почтительное уважение, даже некоторое преклонение перед Акундиновым. Не страх, не раболепство, но верная и бескорыстная преданность.
