Как писать книги - [43]

Существуют расхожие определения: талия — тонкая, волосы — пышные, глаза — влажные, большие, широко раскрытые, грудь — высокая или мощная (в зависимости от ж. или м.), бедра стройные (независимо от ж. или м.), окна стрельчатые, башни игольчатые, смех веселый, тусклые лучи, пустынный берег, крепкий ром жалкие слабаки, густой лес, непрошенные гости, могучий удар — и т. п. На самом деле эти определения близки к постоянным эпитетам, наблюдаемым в фольклоре: как молодец, так сразу добрый, а как девица, так сразу красная. Такие эпитеты служат не для создания неповторимого образа молодца или девицы, а для того, чтобы молодцу, девице и читателю было уютно и надежно в крепком тереме былины. Иными словами, они цементируют жанр. Чтоб ни кирпичика, ни камушка не выпало.

Точно так же можно (с художественной точки зрения) обойтись без этих, ничего не говорящих и расхожих определений. Но они, с другой стороны, необходимы для обозначения жанра и персонажа. Если грудь мощная и бедра стройные — файтер. Если грудь высокая, талия гибкая, а глаза влажные — возлюбленная. Веселый смех — чаще всего собирательное определение, он доносится из шадизарской таверны, где резвится коллектив воров и убийц. Из гарема местного султана такой смех не доносится.

Я хочу сказать, что постоянные определения для жанра нужны, они создают читателю ощущение спокойствия, потому что он попадает на знакомую территорию и сразу же испытывает комфорт.

При создании личного, наболевшего произведения с определениями мы работаем куда более осторожно. Их должно быть гораздо меньше, расхожих определений мы избегаем вовсе, и вот тут начинаются сложности.

Я всегда призывала (если мне выпадала такая возможность) не описывать замки, рассветы (закаты) и моря. Естественно, меня никто не слушал. И продолжали множиться тексты, в которых расстилались воды, разливалась последняя кровь умирающего солнца и высились могучие древние башни (вырисовываясь на фоне багрового неба). В межавторском проекте это уместно и даже в какой-то степени необходимо, о чем только что говорилось выше. Но в авторском проекте это абсолютно не нужно. Невероятно трудно описать закат или море так, чтобы картинка была яркой, а слова — новыми. Эти вещи были описаны сотни, тысячи раз. Все возможные слова уже использованы. Это как подбирать рифму к слову «любовь». «Кровь» подходит потому, что где любовь, там и кровь, и эмоционально они сближены. «Морковь» уже не подходит, разве что речь пойдет о любви к моркови, но тогда это из жизни кроликов. «Вновь» — прекрасная рифма, она о возвращении любви. Вот Пушкин, например, встретил Анну Петровну — и сразу «вновь». Ну и… и все. Пушкину можно. Можно и еще кому-нибудь. Потом это переходит в жестокий романс, который в какой-то мере сопоставим с межавторским проектом. А оттуда в авторское стихотворение хода уже нет: путь возможен только сверху вниз.

Поэтому в личном проекте лучше избегать описаний, которые были использованы уже многократно и часто используются в проектах межавторских. Напротив, при создании «Конана» подобные описания необходимы, потому что они в традиции и, соответственно, помогают удерживать текст в рамках жанра.

В личном проекте следует как можно тщательнее избегать определений «прекрасный», «красивый», «завораживающий» — в общем, всех определений, которые содержат в себе оценку. Фраза «Он был настолько заворожен ее красотой, что не мог отвести глаз» не говорит ровным счетом ни о чем. Если героиня восхитила, заворожила, потрясла героя своей выдающейся внешностью, или своими выдающимися душевными качествами, или сразу и тем, и другим, нужно сосредоточиться на этих качествах, а чувства героя будут логически вытекать из увиденного. Иначе говоря, нужно помочь читателю увидеть героиню глазами героя — то есть, подключить его к этому восхищению. Не надо объяснять читателю, что вот сейчас придет Диана — давай ею восхищаться. Это не срабатывает ни в жизни, ни в литературе. Человеку свойственно хотеть составить собственное мнение. Читатель должен получить такую возможность.

Следовательно, «ее восхитительная грудь мягко колыхалась под одеждой» — в авторском проекте недопустимо. В межавторском определенного направления — необходимо. В проекте, который претендует на минимальное художественное достоинство — стоило бы убрать слово «восхитительная». Заменить на «высокая» — расхожее определение, не несущее в себе назойливой оценки.

В журналистике старых времен (это касалось в первую очередь очерков, но справедливо и для репортажей, и для зарисовок) было одно правило: лучше использовать штамп, чем размазывать сопли. (Я об этом уже упоминала). То же самое справедливо и для уважающего себя межавторского проекта. Авторский же проект, как нетрудно догадаться, постарается избегать и того, и другого. Но в некоторых случаях штампы бывают необходимы. Это те самые случаи, когда читателю необходимо отдохнуть после эмоционально и эстетически насыщенного эпизода.

Существуют также клишированные фразы: «Он прижался лбом к холодному стеклу», «Он затравленно озирался» (последнее, сдается мне, из Стругацких — они написали в «Понедельнике», а народ с тех пор все озирается и озирается и все затравленно). Вообще-то от них лучше бы избавляться. Особенно от последней.