Как они умерли - [8]

Вернувшись в Лондон, массажистка Маргарет Джонсон, сопровождавшая актрису в Тель-Авив, осталась дома в качестве сиделки. Бергман провела в общей сложности пять недель в госпитале Св. Томаса, проходя курс лечения химиотерапией.

В июне 1982 года она все же прилетела в Нью-Йорк на день рождения своих близняшек — Изабеллы и Изотты, и для визита к Пиа. Бергман многое предстояло сделать, но, возвратившись в Лондон, она отправилась повидать Ларса Шмидта, который жил в деревне Фьялбака на крошечном островке Данхолмен в восьми милях к северу от побережья Швеции у Гётеборга. Они были разведены, но оставались друзьями. В спальне Шмидта все оставалось по-прежнему и сохранились многие вещи Ингрид. В этом доме она чудесно провела время и получила возможность попрощаться со своими друзьями из родного Стокгольма. «Я не боюсь смерти, — сказала Бергман, улетая в Англию 23 августа. — Я прожила интересную жизнь и вполне довольна ею».

День своего шестидесятисемилетия, воскресенье 29 августа 1985 года, Ингрид Бергман встречала, лежа в кровати. У постели собрались ее двоюродная сестра Бритт Бергман, Ларе Шмидт, Гриф Джеймс и Маргарет Джонсон, чтобы поднять тост за ее здоровье. Гости быстро разошлись.

На следующий день утром, выходя из ванной, Ингрид почувствовала ужасную боль в спине — рак разрушил ее позвоночник. Она была уже в полубессознательном состоянии. Одно легкое уже не действовало, а другое тоже отказывало.

В половине четвертого утра 30 августа Ингрид скончалась. Это обнаружила ее кузина Бритт. Войдя в комнату сестры, Бритт увидела уже бездыханное тело Ингрид и на губах у нее запекшиеся капельки крови.

Тысяча двести человек пришли на церемонию похорон в церкви Св. Мартина на Трафальгарской площади. Скрипка, игравшая мелодию «Пока проходит время», оживляла в памяти роль Бергман в фильме «Касабланка» (1943).

В июне 1983 года Изотта Росселлини и Лapc Шмидт отплыли на лодке от Данхолмена и высыпали пепел в воды пролива Скагеррак.

См. Лоуренс Лимер (1986).

Берлин Ирвинг (Berlin Irving)

(1888-1989)

Уроженец России, американский сочинитель, написал слова и музыку почти ста пятидесяти песен, двадцать пять из которых лидировали в хит-парадах. Одна из них — «Боже, благослови Америку» (посвященная американским бой-скаутам), неофициально стала государственным гимном; другая — «Белое Рождество» — самая популярная песня всех времен (к середине 60-х годов было продано 40 миллионов пластинок с ее записью).

Берлин последний раз побывал в театре в 1970 году на лучшем спектакле сезона, поставленном по пьесе «Сыщик», со своей второй женой Эллин. С годами он становился очень мнительным. К восьмидесяти годам мнительность Берлина стала принимать угрожающие размеры. Всегда опасавшийся за свою репутацию, он дошел до оскорблений по телефону своих предполагаемых недоброжелателей. Например, он позвонил шестидесятичетырехлетнему музыковеду Джеймсу Т. Махеру, соавтору «Американской популярной песни», по случаю своему статьи на восьми страницах, посвященной его творчеству и содержащей весьма хвалебные отзывы. Начав со слов: «Какого черта, вы, ублюдки, о себе возомнили?» — восьмидесятилетний Берлин кончил потоком истеричной площадной ругани, оставив в результате несчастного Махера бледным и трясущимся.

Помимо беспрестанных телефонных звонков врагам и друзьям, из которых выделялся песенник Гарольд Арлен — такой же полуграмотный сын кантора, — старый сочинитель мало чем занимал себя в последние годы, — он ежедневно гулял и смотрел телепередачи. Весьма ревностно охраняя свои произведения, Берлин никому не соглашался уступить права на их публикацию и всячески ограничивал их использование. Не доверяя агентам, он заключал все сделки сам.

Постепенно Берлин выпал из поля зрения публики — встретить его можно было только во время прогулок в сопровождении телохранителя вокруг дома в Бикмэн Плейс. Большинство соседей не знали, кто он такой, некоторых узнававших его он игнорировал. Детей Берлин прогонял прочь. Одна женщина, жившая с ним по соседству, всегда переходила на другую сторону улицы, когда он приближался.

В канун Рождества 1983 года, очень холодной ночью, на Манхэттене, около дома на Бикмэн Плейс, собралась небольшая компания под предводительством Джона Вал-ловича — шапочного знакомого и почитателя Берлина. К удивлению собравшихся, после исполнения «Белого Рождества» и «Всегда» их пригласили в дом, где хозяин их поблагодарил и поочередно всех обнял. Это было последнее появление Берлина на публике.

Хотя композитор продолжал отвечать по телефону, что «он в полном порядке», зрение его существенно ухудшилось. Смерть Арлена в 1986 году и любимого исполнителя Фреда Астора в 1987 глубоко потрясли Ирвинга Берлина. В доме был установлен неизменный распорядок. Он обедал с женой в пять часов. Эллин одевалась соответственно случаю и причесывала левую часть головы — «потому что Ирвинг сидит за обедом слева от меня и может видеть только с одной стороны». Врач-кардиолог вызывался каждую неделю, парикмахер — раз в месяц.

Берлин неохотно согласился на празднование своего столетия в мае 1988 года в Карнеги-Холл. Он даже отказался принять участие в обсуждении программы праздника и посмотреть телепередачу.