Как обольстить вдову - [46]

– Сэр, всякому безобразию есть свой предел.

Уорфилд в ярости разрубил воздух ребром ладони.

– Совершенно верно. Кто дал вам право относиться к Хэмилтону как к изгою.

Розалинда изумленно подняла брови:

– Боже милостивый, как я могу относиться к гостю как к изгою? Будь то мистер Хэмилтон или кто-либо еще.

– Вы знаете, что я имею в виду, – рявкнул Уорфилд. – Вы намеренно сажали свою дочь за ужином с неженатыми мужчинами – каждый вечер с разными, но ни разу не посадили ее рядом с Хэмилтоном. Вы просили всех холостяков по очереди читать вслух по вечерам – всех, кроме Хэмилтона. Вы из кожи вон лезли, чтобы уговорить каждого неженатого джентльмена по очереди спеть дуэтом с леди Бертрам – но только не Хэмилтона! Неужели вы думаете, что все вокруг слепые?

– Моя дочь, – ледяным тоном проговорила Розалинда вне себя от гнева, – только что сняла траур по своему покойному супругу. С ней необходимо обращаться бережно и деликатно. Я хочу уберечь дочь от ненужных волнений и переживаний любого рода и…

– Вы проявляете к ней сочувствие весьма странным способом, – перебил ее Уорфилд. – Только слепой не видит, что ваша дочь сторонится людей, погружена в себя и свои переживания, и есть только один-единственный человек, с которым она разговаривает, – молодой Хэмилтон. Но вам это не нравится. И вы готовы горы свернуть, чтобы их разлучить. Почему?

Розалинда не сразу ответила. Этот проныра попал в точку, сказал чистую правду. Однако все это его не касается.

– Если я была нелюбезной хозяйкой, прошу меня извинить, – проговорила герцогиня тем же ледяным тоном. – Передайте мои извинения мистеру Хэмилтону.

– Вы порете чушь! – вскричал Уорфилд. Розалинда потрясенно ахнула. – Мне не нужны ваши чертовы извинения! Я хочу знать, почему вы ведете себя подобным образом. Если парнишка вам не нравится, зачем было его приглашать?

– Я его не приглашала, – резко ответила Розалинда. – Это сделал Дэвид. Теперь вы удовлетворены?

Гнев Уорфилда сменился искренним удивлением.

– Чем Хэмилтон вам не угодил? Почему вы точите на мальчика зуб? Что вы имеете против него?

Розалинда поджала губы.

– То же самое, что может иметь любая мать в Англии против жестокого, бесчувственного повесы. Он видит в моей бедной, убитой горем дочери всего лишь богатую вдовушку, с которой можно поразвлечься.

– Не так страшен черт, как его малюют, – смущенно проговорил Уорфилд, явно озадаченный заявлением Розалинды. – Злые языки болтают о мальчике всякую чушь. Сплетники готовы очернить любого. Неужели вы верите во все эти россказни? Я считал вас более здравомыслящей и прозорливой. Разве он хоть чем-то опорочил леди Бертрам? Совершил что-то предосудительное?

– Нет. Этого я не говорила, – вынуждена была признать Розалинда.

– Разве леди Бертрам сторонится Хэмилтона? Не хочет с ним общаться?

Розалинда гордо вскинула голову.

– Я не обсуждаю с посторонними секреты, которые доверяет мне моя дочь, сэр.

– Ладно. – Уорфилд скрестил руки на груди, подошел ближе и сверлил Розалинду взглядом. – Почему все же вы недолюбливаете Хэмилтона?

– Я не стану этого объяснять!

– Если вы считаете свои намерения непредвзятыми, нет причин их скрывать.

Розалинда выдержала его взгляд.

– У мистера Хэмилтона ужасная репутация. А как известно, нет дыма без огня. От одного его присутствия веет скандалом. Вы считаете меня ханжой, лицемеркой и к тому же сплетницей, но вы ошибаетесь: я просто мать. И впредь буду делать все, чтобы защитить дочь и предотвратить то горькое разочарование, которое может ее постичь. И если для этого мне придется нанести обиду самому отъявленному негодяю на всем свете тем, что я не прошу его читать после ужина стихи вслух, я пойду на это, ни секунды не колеблясь. Надеюсь, я достаточно четко и доходчиво изложила вам свою позицию?

– Вполне, – спокойно ответил Уорфилд. Розалинда в знак благодарности чуть наклонила голову. – Однако вы заблуждаетесь, и ваше мнение о Хэмилтоне ошибочно.

– Возможно, – проговорила герцогиня сухим, бесстрастным тоном, который свидетельствовал о том, что на самом деле она не испытывает ни малейших сомнений на счет мистера Хэмилтона.

Уорфилд покачал головой:

– В один прекрасный день вы поймете, что ошибались. Надеюсь, я буду при этом присутствовать. – Уорфилд повернулся, собираясь уйти, но остановился в дверях. – Тогда я охотно выслушаю ваши извинения.

– Всего хорошего, лорд Уорфилд, – холодно произнесла Розалинда.

Кривая усмешка Уорфилда вывела ее из себя. Если кто-то и заблуждается относительно скандально известного мистера Хэмилтона, так это его всепрощающий дядюшка.

Кроме того, Розалинда считала, что знает свою дочь лучше, чем какой-то там лорд Уорфилд, поэтому была уверена в том, что Селия не пожелает иметь ничего общего с мистером Хэмилтоном. По крайней мере такой мужчина уж точно не сможет сделать Селию счастливой. Негодяй соблазнит ее и бросит – точно так же, как бросал множество других женщин, разбив им сердце и опозорив их имя.

Гнев Розалинды превратился в холодную решимость. В последнее время настроение Селии изменилось в лучшую сторону. Если бы причиной этого был какой-либо мужчина, материнское сердце Розалинды подсказало бы это. Кому, как не матери, узнавать о таких вещах первой. А если там все-таки замешан мужчина, необходимо разузнать, кто это такой, чтобы убедиться, что он подходящая партия. Но если дело тут вовсе не в мужчине, а в чем-то другом, ей все равно нужно быть в курсе, чтобы поощрять и впредь то, что может вывести Селию из меланхолии.