Как ненасилие защищает государство - [28]
Помимо защиты патриархата от воинственного сопротивления, ненасилие также помогает сохранять в движении патриархальные динамики. Одна из основных идей современного либертарного активизма (родившегося из объединённого желания развивать более здоровые и сильные движения, избегая внутренних раздоров, во многом порождённых незаметными привычками к угнетению, обезвредившими освободительные движения прежнего поколения) заключается в том, что угнетающие социальные иерархии существуют и воспроизводят себя в поведении всех субъектов и должны быть побеждены как снаружи, так и внутри движения. Но пацифизм процветает за счёт избегания самокритики.[133] Многие знакомы с частично признанным стереотипом самодовольных, восхищённых собой ненасильственных активистов, «воплощающих те изменения, которые (они) хотят увидеть в мире»[134] до такой степени, что в собственном сознании они воплощают всё справедливое и прекрасное. Сторонник одной пацифистской организации возопил, отвечая на критику привилегированности, что белый мужчина, лидер этой организации, не может пользоваться привилегиями белых и привилегиями мужчин, поскольку он такой хороший человек — как будто господство белых и патриархат являются добровольными ассоциациями.[135] В таком случае, как получилось, что преимущественно мужское руководство организации, известное тем, что оно воплощает ненасильственный идеал, участвуя во многих голодовках и сидячих забастовках, стали обвинять в мачистском поведении, трансфобии и сексуальных домогательствах?
Избегание пацифистами самокритики функционально, а не просто типично. Когда победа, согласно твоей стратегии, зависит от «занятия и сохранения высокой нравственной позиции»[136], необходимо выставлять себя как нравственного, а своего врага как безнравственного. Тогда вскрытие ханжества и динамик угнетения среди лидеров и членов групп просто противоречит выбранной тобой стратегии. Как много людей знают о том, что Мартин Лютер Кинг относился к Элле Бейкер, выполнившей основную работу по основанию «Конференции южного христианского руководства», (SCLC), когда Кинг ещё не имел организаторского опыта, как к своей секретарше; смеялся в лицо нескольким женщинам в организации, когда они предложили ему разделить власть и лидерство; сказал, что естественная роль женщины заключается в материнстве и что они, к сожалению, только из-за сложившихся обстоятельств были «вынуждены» стать «учительницами» и «лидерами»[137]; а также исключил из своей организации Баярда Растина, поскольку Растин был геем?[138] С другой стороны, с чего бы эти факты стали широко известны, если превращение Кинга в икону повлекло за собой сокрытие любых подобных ошибок и выставление его в роли святого? Для революционных активистов, напротив, успех следует за наращиванием сил и стратегической победой над государством. Такой путь требует постоянной переоценки себя и самокритики.[139]
Выставление воинственных групп более сексистскими, чем они есть, является распространённым сексистским предрассудком. Например, женщины эффективно исключались из управления в SCLC Кинга[140], притом, что в «Партии чёрных пантер» (BPP) женщины (например, Элейн Браун) подчас занимали высшие позиции. Но именно BPP, а не SCLC выставляется образцом мачизма. Кэтлин Кливер опровергает это утверждение: «В 1970 г. „Партия чёрных пантер“ заняла официальную позицию по освобождению женщин. Делал ли Конгресс США когда-нибудь хотя бы какое-нибудь заявление по проблеме освобождения женщин?».[141] Фрэнки Малика Адамс, другая активистка «Пантер», заявила: «Женщины в значительной степени управляли BPP. Я не знаю, как она стала партией мужчин или прослыла таковой»[142]. Воскрешая более точную историю «Партии чёрных пантер», Мумия Абу-Джамаль называет то, что было, в каком-то смысле, «партией женщины»[143].
«Чёрные пантеры» во время демонстрации, США, 1969 г.
Тем не менее сексизм сохранялся среди «Пантер», как и в любой революционной среде и в любом сегменте сегодняшнего патриархального общества. Патриархат не может быть уничтожен моментально, но группы, работающие над его искоренением, могут его постепенно преодолеть. Активисты должны признавать патриархат первостепенным врагом и открывать в революционных движениях места для женщин, квиров и трансгендеров, чтобы те выступали творческой силой в направлении, оценке и реформировании борьбы (одновременно поддерживая усилия мужчин по анализу попыток встраивания нас в систему угнетения и по противодействию этим попыткам). Честный взгляд показывает, что, вне зависимости от наших целей, предстоит ещё много работы, чтобы освободить движение от контроля со стороны мужчин и найти здоровые, восстанавливающие мир пути преодоления оскорбительных моделей поведения как в социальных, так и в романтических отношениях между участниками движения.
Почти в любой тактической или стратегической дискуссии, в которой я участвовал, воинственной или пацифистской, преобладали и доминировали в основном мужчины. Вместо того чтобы заявлять, что женщины и трансгендеры почему-то неспособны участвовать в акциях с применением разных тактик (или даже обсуждать их), нам лучше вспомнить голоса тех, кто сражался, — насильственно, дерзко, эффективно — как революционеры. В этой связи приведу ряд примеров.
