Как не потерять работу - [148]

Яркий свет солнца ударил по глазам, и последние десять-пятнадцать шагов по тюремному двору пришлось проделать с закрытыми глазами. Отвык я от света дня. В камере мрак разгоняли свечки, мастер Вздыня «выпускал» меня только вечером, в сумерках, так что сейчас глазам было просто больно. Стражники волокли мой несчастный организм под руки, тихо матерясь по поводу того, что «больно хлипкий арестант пошел».

На дворе пассажира должна была ждать тюремная карета, закрытая наглухо во избежание случайностей, и обязательно два сопровождающих лица, не считая возницы и охранников. Не помню, не знаю — весь путь я проделал с закрытыми глазами и несколько опомнился, лишь когда меня остановили.

— О боги, — глухо выдохнул знакомый голос. — Что это?

— Вот, — инквизитор был явно недоволен происходящим, — получите и распишитесь.

Я стоял как изваяние, с удивлением слушая, как возится с моими наручниками кузнец. Глаза, немного привыкшие к свету, теперь открыть просто боялся — а вдруг это все-таки мне мерещится? Вдруг просто голоса похожи? Вдруг…

Наручники наконец сняли, а в следующий миг две ладони тяжело легли на плечи.

— Згаш? — Обладатель знакомого голоса позвал меня по имени. — Посмотри на меня!

Я медленно разлепил веки и, проморгавшись от нахлынувших слез, вытаращился на Анджелина Маса. Тот с облегчением выдохнул и с силой дернул меня к себе, прижимая к груди.

— Згаш… Я уж боялся, что тебе выкололи глаза…

— Все в порядке? — Инквизитора просто трясло от досады и злости. — Тогда забирайте его и… уезжайте!

— А бумаги?

— Сейчас их вынесут.

Я тихо выпрямился, наконец осматриваясь по сторонам. Тюремные ворота были распахнуты настежь, мы стояли в двух шагах от моей свободы. На улице ждал десяток всадников — рыцари из личной охраны градоправителя Больших Звездунов с гербами на попонах. Оруженосец держал поводья двух лошадей — крупного породистого жеребца графа Маса и еще одного конька, с пустым седлом. «Эх, а кобылку мою, видать, насовсем конфисковали!» — подумал я и тут же себя одернул. Дурак ты, Згаш Груви! Ничему тебя жизнь не научила? Кобыла — дело наживное. Ты только что получил нечто более ценное, чем лошадь, — свободу!

На высокой луке графского седла сидел, гордо выпятив тощую грудь, черный кот. Заметив, что хозяин смотрит на него, он выгнул спину и хрипло мяукнул. Зверь! Он-то здесь откуда? А впрочем, какая разница? Главное, что нашелся!

Прибежал секретарь, принес какие-то пергаменты. Анджелин внимательно прочел их к вящему неудовольствию инквизитора, едва ли не на свет посмотрел печати, после чего свернул, сунув за пазуху, и только после этого кивнул, прощаясь:

— Нам пора.

За тюремными воротами как-то сразу навалилось облегчение и усталость. Если бы оруженосец не подхватил, я бы так и уронил на дорогу свой плащ вместе с завернутыми в него артефактами. В четыре руки — сам Анджелин и еще один рыцарь — мне помогли забраться в седло, и небольшая кавалькада тронулась в путь.

Еще несколько минут назад мне казалось, что я протрезвел, однако от плавного хода лошади неприятные ощущения тошноты и головокружения усилились. Пришлось изо всех сил вцепиться в гриву, чтобы не упасть на дорогу. Вдобавок еще сильнее захотелось пить. Просто до рези в животе. Не спасало даже присутствие Зверя — черный кот перебрался ко мне на седло и теперь сидел уже у меня, урча на полную громкость.

— Как вы меня нашли? — прохрипел я сквозь стиснутые зубы исключительно для того, чтобы хоть ненадолго отвлечься от неприятных ощущений.

— Благодари его. — Анджелин кивком указал на черного кота.

Оказывается, Зверь не пропал без вести. В ту ночь, когда меня арестовали, он, судя по всему, целенаправленно отправился домой, в Большие Звездуны. И не просто домой, а сразу к замку графа Маса. Явился поздно ночью, ухитрился пробраться в спальню Анджелина через дымоход, чем до полусмерти напугал впечатлительную служанку, которая в ту ночь составляла компанию холостому графу. Когда из камина с мявом вывалилось грязное нечто с горящими глазами, девица завопила на весь замок и умчалась в чем была — то есть прикрывая прелести какой-то наспех подхваченной тряпкой, которая на поверку оказалась графскими штанами. Пока ее ловили по всем этажам, пока отнимали штаны — не то чтобы Анджелину они были дороги, как память, но все-таки! — пока успокаивали, граф проснулся окончательно, опознал в «чудовище» моего кота и сгоряча отправил его в мешке мэтру Куббику. Тот несколько часов спустя вернул «посылку» с пояснениями, что кот уехал из города вместе со Згашем, который до сих пор не подавал о себе вестей. Зверь тем временем не переставая орал как резаный, срывая голос, а поскольку днем рассмотрели, какой он тощий и грязный, градоправитель решил, что с его хозяином случилась беда.

Оседлав коня, он в тот же день прискакал в Добрин, где ему сообщили о том, что мэтр Груви арестован и сидит в тюрьме. Даже зачитали обвинение. Отменить приговор мог только король, и Анджелин, не переводя дыхания, поскакал уже в столицу.

Там ему не сразу повезло — старый король Болекрут как раз накануне слег с очередным приступом, делами заправлял его сын, Болекрут-младший, который, решив, что отец уже не встанет, под шумок по какому-то надуманному обвинению, сместил с поста главного советника, лорда-канцлера Лихошву, в которого тут же мертвой хваткой вцепилась инквизиция. Прошение графа Маса тем не менее приняли к рассмотрению, но честно предупредили, что очереди придется ждать несколько недель, а то и месяцев — либо до выздоровления старого короля, либо до коронации нового. Второе даже более предпочтительно, ибо, по традиции, массовые помилования как раз сопровождают коронации, свадьбы или рождения наследника престола.