Как найти Феникса - [2]

– Тебе никогда отсюда не выбраться! Через сотню-другую лет о тебе забудут! Ты сам забудешь, как тебя зовут! Слышишь меня, раб? Но для начала я приготовлю тебе персональную пытку… Как думаешь, твоя ненаглядная Василиса согласится скрасить этот мрачный мир? За то время, пока я искал украденное тобой у меня кольцо, я даже как-то привык к ней… – Кулак мучителя сжался еще сильнее. – Ты не достоин ее! Ты не ценишь тот дар, что она дает тебе! Дар быть живым!!!

Но пленник его уже не слышал. Теряя сознание от невыносимой боли, он продолжал шепотом повторять то единственное, что возвращало ему желание жить.

О нем не забыли!

Его ищут!

Его помнят!

Глава 1

– Эх, жарко-то как… – Афанасий запрокинул голову, прищурился, разглядывая раскаленный белый шарик, упрямо сопровождающий нас вот уже какой день, и ругнулся. – Чтоб тебя! Уже и из проклятущей Шамаханской пустыни вырвались, а на небе ни облачка!

Жеребец Борька обернулся, косо взглянул на нас черным глазом и, шумно вздохнув, поплелся вперед.

Все его мысли стали понятны даже без слов: «Дармоеды, захребетники! Только стонать и можете! Вам-то хорошо на моей спине, а каково мне?» И это если тактично пропустить несколько нелестных эпитетов и взывания к нашей совести, какие бы непременно последовали, обрети он дар речи снова. Эх, хорошо-то как было, пока он мог говорить! Пока Пепельный не сделал из него молчаливое перевозочное средство, а из меня, царской дочки, – бродягу, которая уже и не знает, приведет ли нелегкая ее домой… Меньше всего повезло моему мужу Никите! Его Пепельный забрал в свое царство, и я буду не я, если его не найду и не освобожу.

– Ничего, Борька, еще пару дней – и даст бог, доберемся до папенькиного царства-государства! – Я похлопала верного друга по загривку. Единственное, что есть сейчас у нас – это надежда и вера, что все будет хорошо! – А пока двигай во-он к тем стогам, что на пригорке стоят.

Борька снова вздохнул, но уже не так печально, и прибавил шагу.

Подозрительное дымное марево накатило внезапно, заставив меня закашляться, а едва мы поравнялись со стогами, к дымной горечи добавился сладковатый запах свежего жаркого. Вот только желудок, вместо того чтобы издать голодный вопль, подпрыгнул к горлу, заставляя меня давиться тошнотой.

– Что там горит? – Я прищурилась, вглядываясь в дымную завесу. Постепенно она становилась все гуще и гуще, скрывая за собой все… ну, или почти все, что осталось от построек после случившегося здесь пожара. – Мне кажется, местность какая-то знакомая… – Старательно повертев головой, я подметила привычные очертания колодцев, прятавшихся за стогами, не тронутыми огнем.

– Насколько я могу быть уверенным… – Афанасий, или Афон (когда-то он был Змеем Подгорным, превращенным в чудище Пепельным, но после нашей встречи с ним и произошедших с Афоном перемен язык не поворачивался обзывать его пресмыкающимся), тоже внимательно огляделся и указал на колодцы. – Я знаю только три деревни, которые всегда славились чистой родниковой водой. И при въезде в них путники могли отведать этот нектар богов.

– Да. Я поняла, что ты хочешь сказать. Это пожарище и есть деревня Колодцы. Вопрос – какие? Большие, Средние или?..

– Если судить по небольшому количеству как колодцев, так и домов – это Малые Колодцы. Были… Что скажешь?

Хм…

Я помолчала, разглядывая остовы домов.

– Если бы я оказалась тут несколько дней назад, то, совершенно не смущаясь, свалила бы всю ответственность за произошедшее на Пепельного, а сейчас… Даже и не знаю, что можно предположить. А если наведаться в деревню? Все равно кто-нибудь да выжил. Вот и узнаем, что произошло…

– Не возражаю… – Афанасий шустро спрыгнул с жеребца, тут же ойкнул, подержался за спину и смачно потянулся. После разминки взялся за поводья, готовый вести нас с Борькой к пепелищу, как вдруг жеребец заупрямился, уперся передними ногами в кочку и отчаянно замотал головой, не забывая ритмично притопывать задними копытами.

– Опять коняшка-морзяшка? – Я подозрительно нахмурилась, наблюдая за Борькиным танцем, но… Все же этот странный язык лошадиных «жестов» был лучше, чем полная неспособность к общению нашего друга, а по совместительству средства передвижения.

Афанасий помолчал, не сводя глаз с приплясывающего коняги. И забормотал:

– Какого лешего мы поперлись на это пожарище? Может, решили у халявного костра погреться? Или грабежом заняться? Да что тут говорить, совсем без Ника распоясались! Особенно некоторые!

– Афон, тебе плохо? Дыма надышался? – сочувственно поинтересовалась я, про запас держа мысль о том, что он всего лишь переводит на человеческий язык Борькины пляски. Его ответ не заставил себя ждать и подтвердил догадку.

– Мне-то хорошо. Просто озвучиваю мысли нашего друга. – Афанасий дождался, когда жеребец наконец-то успокоится, и грустно улыбнулся. – Хотя мне нравилось куда больше, когда ему не требовался перевод! Все вспоминаю, как он мне о пользе вегетарианства вещал, когда я его у своей пещеры примотанным к дереву обнаружил. Эх…

Борька решил поддержать воспоминания и снова начал притопывать, но я решительно прервала их ностальгический диалог: