Как мы с папой... - [11]

— Не пойду! — сказали в ответ капризно, с нажимом детского упрямства, — Бабуля, ну, самое же интересное сейчас!

«Это где–то рядом» — подумал Митька и машинально повернулся на голос. Невдалеке стояла седая женщина в шляпке и тонких очках на цепочке — одетая по старинному. Очки были странные — без дужек. Они крепились на носу и поддерживались цепочкой. Что–то подобное Митька видел в черно–белом фильме, только там такие очки держались перед глазами рукой — за длинную палочку. Митька даже на секунду забыл про обезьяну и пузыри.

Дружный вздох толпы мигом вернул Митькино внимание к обезьянке. А она… развернула пузырницу и теперь подносила ко рту палочку с колечком на конце — пыталась повторить движения людей. Перед ней уже несколько человек азартно показывали пример — пускали пузыри. Слева громко прокричали:

— Сто! Сто баксов, что у обезьяны не получится пузырь! — кричал бритый наголо.

— Принимаем! — закричали в ответ двое парней в спортивных костюмах. Тетка в очках на цепочке заторопилась. Митьку мама тоже потянула за руку. Он вцепился в прутья ограды мертвой хваткой и смотрел на обезьянку.

Мартышке надоело вертеть перед своими глазами никчемной палкой с кольцом. Под возмущенный крик бритого мартышка бросила крышку с кольцом и заглянула в баночку. В следующее мгновение толпа охнула, потому что обезьянка одним движением отправила в рот все содержимое банки.

Что тут началось! Обезьяна пускала пузыри! Ртом!!!

Люди показывали пальцами и хохотали, держались за животы и хлопали друг друга по плечам.

Мартышка сразу все выплюнула, но пузыри появлялись вновь и вновь. Прибежала и запричитала уборщица вольеров. А обезьянка все плевалась и пускала пузыри. Митьке стало её жалко.

Справа послышались шум и ругань — это начиналась драка. Бритый что–то не поделил с парнями в спортивных костюмах. Мама уже тащила Митьку в сторону. А он повернул голову и все смотрел как ругань переходит в крики. Все словно замедлилось, воздух стал вязким, в нем глупо мелькали кулаки. И вдруг все прекратилось. Все застыли. Митька как на фотографии увидел — стоит бритый, застыли в нелепых позах парни в костюмах. Все смотрят дикими, изумленными глазами на седую тетю в тех самых очках с цепочкой. Тетя тоже стоит. Смотрит на них. В её опущенной руке покачивается ведерко, которым до этого работница зоопарка разносила для питья воду в вольеры. С бритого и парней течет на асфальт вода.

— Ты хоть понимаешь, старая, что мы с тобой сделаем? — проговорил наконец парень в спортивном костюме.

— А ничего не сделаешь, — спокойно объяснила бабуля. И Митька увидел, что она стара, как мир. А бабушка поправила очки на переносице, и шагнув ко второму парню в спортивном костюме возвестила:

— Давненько, Николай, маму в школу не вызывали… И дневник верно дома забыл?

Голос её надтреснутый и дрожащий имел удивительную силу. Митька почувствовал, как ему стало неуютно, словно это он нашалил.

Бритый молчал, он изумленно смотрел на властную бабушку. Первый парень вдруг зашипел угрожающе:

— Да ты старая из ума…

Договорить он не успел, его друг положил ему руку на плечо и жёстко сказал: «Остынь!» Потом повернулся к бабуле:

— Зинаида Степановна, извините, не признал я Вас… с третьего класса не видел. И не учусь я уже в школе, — сказал он мягко, — давно уже работаю. До свидания, Зинаида Степановна, мы уже уходим.

Парень схватил товарища за рукав и потащил прочь.

— Стой, — запротестовал тот, — а деньги?!

— Да леший с ними, своих что ли мало? Пойдем говорю!

Что было дальше Митька не знал — мама увела его уже достаточно далеко.

День словно погас, и солнце не радовало — настроение пропало окончательно.

Такое было ощущение, но через полчаса Митька уже обо всем забыл. Он «открыв рот» разглядывал разверстую пасть крокодила. Митька чтобы лучше разглядеть зубы, еще бы и голову в пасть сунул, вот только стекло помешало. Чуть–чуть и Митька бы набил шишку на лбу. Он ошеломленно стоял и потирал покрасневший лоб. «Бронированное!» — объяснил, улыбаясь, высокий дядя в черной форме. Митька понял, что это охранник.

— Не знал, что беркуты крокодилов охраняют! — съехидничал Митька, показав на нашивку у дяди на рукаве. Впрочем, Митька тут же пожалел о сказанном — дядька вроде был не плохим.

— Хм, — усмехнулся охранник, — то в природе, а в человеческой жизни чего не бывает. И они оба уставились на крокодила. Рептилия мигнула. Казалось, в её глазах отразилась какая–то мысль. Она закрыла пасть, тяжело поднялась и обиженно ушла в угол вольеры.

— Вот так, — сказал печально дядя охранник крокодилов.

— Вот так, — шевельнул плечами Митька и, посмотрев на охранника, вдруг улыбнулся, открыто и обезоруживающе. Дядя секунду глядел на него, потом на крокодила, заново на Митьку и неожиданно рассмеялся, звонко по–детски. Остаток экспозиции Митька рассматривал радостно сияя глазами.

Митька улыбнулся своим мыслям. Хороший вчера был день.

Пока он сидел и глазел в окно, вспоминая свои приключения, затекли ноги. Митька вытянул их и пошевелил пальцами. О-ох, как закололо иголками! Он встал и прошелся по комнате. Сегодня утро дня рождения. Жаль, что все кончается. Мама уже, наверное, накрыла на стол. Сейчас она поставит торт со свечами, Митька загадает желание и задует огонь. Они посидят и поговорят о том, о сем. Приедут с дачи на электричке бабушка с дедушкой. Может приедут тети и дяди. Да тогда будет веселей, но… как же? Это, что… это уже все, конец?! Митька чуть не заплакал от расстройства. Сдержался.