Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS - [14]
Кроме ветра, звезд и снега, объяснял Ауа, можно обратиться за помощью к географии и скрытой в ней логике. Например, вокруг Икалуита, говорил он мне, хребты и долины тянутся на юг, к морю. Они могут служить своего рода компасом, а особенности каждого или каждой из них можно использовать в качестве ориентиров. Людям, выросшим на юге, в это трудно поверить. Для непривычного человека арктический пейзаж, даже в гористой местности, выглядит обескураживающе однообразным. Самые высокие деревья размером с кустарник, а растительность везде практически одинаковая – пятна мха и лишайника на камнях. Все груды камней похожи друг на друга. И кажется, что определить разницу между двумя заснеженными долинами невозможно.
«Все места в тундре выглядят одинаково, – соглашается Ауа. – Но на самом деле они разные! Если присмотреться, можно увидеть, что здесь есть большой камень. Другое место кажется таким же, но там нет большого камня. Нужно искать детали». По мнению Ауа, этот навык является главным в умении ориентироваться на местности: иннуиты обладают способностью замечать мельчайшие изменения в деталях и хранить в памяти громадное количество зрительной информации. «Я сам и всякий, кто когда-нибудь бывал в том или ином месте, точно знаем, как оно выглядит. Если вы живете в каком-то месте, то находитесь там ежедневно и знаете его как свои пять пальцев. Так ведь говорят на английском?»
Но потом Ауа говорит мне, что многим охотникам не обязательно видеть детали того или иного места, чтобы запомнить их, – достаточно слышать их описание. Ауа рассказал мне историю о своем друге: ему нужно было доставить продукты из Иглулика в Понд-Инлет, расстояние между которыми по прямой составляет 400 километров. Этот человек никогда не был в Понд-Инлете, но другой иннуит, уже проделавший этот путь, рассказал ему, что́ тот увидит, если не будет отклоняться от маршрута. «Ему сказали: пойдешь туда – увидишь вот это, – объяснял Ауа. – Потом свернешь и пойдешь по долине, а когда долина закончится, увидишь два холма и перейдешь через них. Ему все рассказали, и он прошел по морскому льду до Понд-Инлета».
Я посмотрела на стол с разложенными пакетиками желе и спросила: «Хорошо, но почему вы думаете, что у иннуитов и каллунаат память работает по-разному?»
«У нас сотня мегапикселей памяти, а не один, – ответил Ауа. – А еще причина в том, что нас учат с помощью рассказов. Наша память гораздо больше. У меня нет научных данных на этот счет. Вероятно, все дело в том, как хранится память. Слова, которым нас учат, рассказы – мы все сохраняем в памяти. Вот почему нас учат обращать внимание на детали. Путешествуя, ты помещаешь это важное место в свою память».
Дома Ауа ждал ужин. Когда мы встали и вышли на улицу, на пронизанный солнечным светом, но ледяной воздух, я спросила: «Ваши дети любят путешествовать?» – «О да, – ответил он. – Очень любят. Природа придает вам сил, эмоциональных и физических. Это медикамент или медитация, называйте как хотите. И так будет всегда».
Ландшафты памяти
В 1818 г. шотландский капитан Джон Росс организовал еще одну экспедицию в Арктику в поисках Северо-Западного прохода. Как и некогда Фробишер, он взял с собой все имевшиеся в то время на Западе навигационные инструменты. В основе этих инструментов лежало представление о пространстве и времени, сложившееся еще у шумеров, которые изобрели лунный календарь, разделили время на часы, минуты и секунды, в результате чего появились часы, телескопы, секстанты, картографические инструменты и карты.
Во время экспедиции Росс встретил двух охотников-иннуитов и показал им приблизительную карту местности. Эти охотники никогда прежде не читали карт, однако узнали все места между Иглуликом и Репалс-Бей в радиусе нескольких сотен километров и показали на карте свой маршрут к кораблю – продолжительностью в девять ночей. А затем они
