Как-то поздно вечером с прогулки молодые еле возвращались, дань отдав святому Дионису, перепробовав с десяток редких вин, они под кипарисом развалились, из них не шевелился не один… Десятый сон, наверно, видела старуха, когда старик сидел у дома на скамейке, и улыбался, видя спящих молодых…
Под тенью кипариса как две тени они совсем безмолвные лежали, удивляя беззащитностью сознанья… Когда ты пьян – ты ничего не помнишь, как будто выпитое память отключает, и вместо человека пируэтом марионетка в путь таинственный шагает…
Вот в этот час и сбылись все желанья у обезумевшего в грустном одичанье…
Как хитрый зверь неслышною походкой он к молодой красавице подкрался и быстро спящую унес за дом в беседку…
Подняв у платья легкий парус, сорвав вставною челюстью трусы, едва учуяв сокровенну заросль, старик вошел в нее всем трепетом души… Она сквозь сон в объятиях стонала, как будто в ней совсем другая жизнь по-своему ей что-то объясняла, раскрыв один какой-то тайный смысл… Старик нашел ее благое место, она вскричала так, как никогда не испытала даже будучи невестой в руках у молодого жениха…
В тот миг жених ее едва очнувшись, спьяну не в ту комнату вошел, обняв старуху, взял ее за ушки и быстро насадил на свой же кол… Так страсти тлели, с чувством разгораясь, старуха вдруг от счастья умерла, невеста понесла от старика, жених сбежал от пережитого позора, но суть по прежнему осталась глубока, напрасен крик: «Скорей держите вора!»
Судьба у всех крадет богатство навсегда!
Дама с пистолетом, или Тайна Души
«Каждый греется в собственном аду»
Н. Н.
Кто-то в меня выстрелил. Откуда?! Я даже не понял, но кажется, откуда-то сверху, с 20 или с 25 этажа.
Пуля прошла навылет, около сердца, а еще я упал головой на асфальт, разбив одновременно и лоб, и нос, и даже свой выделяющийся как у баснописца Эзопа подбородок…
Я лежал на животе, думая, что лучше притвориться на время мертвым, чтобы тот таинственный стрелок зря не тратил на меня патроны, а еще у меня в голове складывалась какая-то поэтическая белиберда: «Погиб несчастный гражданин в расцвете лет, ревнивый муж в него направил пистолет…»
Просто я возвращался под утро от своей очередной любовницы, чтобы улечься в постель прежде, чем моя жена проснется, и тут этот дурацкий выстрел, мое ранение, плюс неудачное падение, и сплошная тайна, окутанная сумерками и туманами…
Впрочем, тумана и не было, просто туман из моей головы выделился как некая эманация в воздух, отчего вся реальность казалась вывернутой кем-то наизнанку, и обернутой в черт знает что…
Мысль о том, что я нахожусь уже на краю гибели, упрямо посещала мой мозг. Как опытный дегустатор я перемешивал в себе и ужас, и тоску, и боль, хотя удивительная по своему спокойствию тишина царила повсюду и вызывала одно лишь психическое расстройство, почему-то никто не отозвался на звук выстрела.
Наконец, какая-то женщина вышла из дома, и, увидев меня, тихо заохала, прижав свою миниатюрную черную сумочку к груди, достойной кисти Ренуара.
Грудь у нее действительно была обнажена, и даже в ее черном платье для этого был сделан специальный вырез… Высокая брюнетка с серо-голубыми глазами выглядела как шпионка из современной Бондиады, она была смешна, таинственна, и очаровательна одновременно…
От восхищения я даже послал ей воздушный поцелуй, но красавица даже не пошевельнулась…
«Что нужно дивной незнакомке, ее ведь тоже могут подстрелить, но нет, лукавая улыбка вдруг озарила все ее лицо, и тут я понял, что она в меня целенаправленно стреляла, как будто в мир иной на встречу посылала, как многих, прежде недоступных ей мужчин…»
Она была очень близко, еще она как-то странно склонилась надо мной и страстно задышала. Вполне возможно, что ее возбудил запах моей крови, а может, просто возбуждали лица противоположного пола? Так или иначе, а я лежал как пойманная жертва, как самое беззащитное на свете создание, я лежал, раскинув широко руки, и готов был в любую минуту разрыдаться.
Кажется, она это почувствовала, и ее пугающая меня улыбка с лица исчезла, а ее место заняла другая, жалостливая и сочувственная улыбка, со слезами на глазах.
– Я помогу тебе встать, обопрись на меня!
Странное ощущение, ощущение разверстой бездны, в которую она меня пытается втолкнуть, и тут же вытолкнуть обратно. Я поднимаюсь, опираясь на нее, на ее тонкую талию, на ее хрупкое плечо, ощущая запах лаванды от ее длинных распущенных волос, которые щекочут мои окровавленные ноздри. Она меня куда-то ведет, но мне уже все-равно. Чувство какого-то абсолютного безразличия вместе с притупившейся болью окунуло меня в пленку густого белоснежного тумана раннего утра. Я даже не заметил, как она усадила меня в свое «авто». Так, не узнав ни марки, ни цвета, ни номера ее автомашины, я сидел в мягком кресле с подлокотниками, тупо глядя, как она включает зажигание красной кнопкой, после чего закуривает тонкую дамскую сигарету с золотым ободком, совсем не замечая меня, будто я для нее уже давно превратился в неодушевленный предмет. Желание задать ей вопрос превратилась в мучительную пытку моего сознания: она смотрела вперед, будто меня не было рядом с ней.
