Как молоды мы были - [7]

Читать перестал ошалевший народец.

Читательский бум повсеместно зачах.

…И только святой Николай Чудотворец

все еще держит Книгу в руках

Чудотворная совесть

Я с самого детства рос

с неверьем в борьбе неравной

средь горестей и угроз

в обители православной.

Россия, родная Русь,

одной лишь тебе внимаю.

И я за тебя молюсь

святителю Николаю.

Молюсь, чтоб он смог помочь

Отчизне многострадальной,

чтоб зло уходило прочь

из нашей страны печальной,

чтоб мог он детей сберечь

от школ и людей двуличных,

чтоб спас он родную речь

от ветров иноязычных…

Святитель! Ты знал калек.

Ты их исцелял любовно.

Но наш новомодный век

калечил людей духовно.

Никто не сигналил SOS,

что правит людьми нечистый.

Воспрянули в полный рост

убийцы да аферисты.

И чтоб на родной Руси

сегодня не стало хуже,

Святитель!

      Внемли, спаси

заблудшие наши души.

У нас неплохой народ.

Родной мой, святой Никола,

спаси нас вовеки

      от

         предательства и раскола.

Ведь сколько неслабых стран

окрепло, в Россию целясь…

Мы столько познали ран,

мы столького натерпелись,

что нас не покинул страх.

Нам боязно и сегодня.

Постыло нам жить впотьмах.

Спаси нас, святой Угодник!

Я буду всю жизнь с Тобой

и с правдой Твоей бесспорной.

Спаси нас своей мольбой

и совестью Чудотворной!

«Рядом с церковью птицы поют…»

Рядом с церковью птицы поют.

На холме средь лесов – деревушка

да российский сиротский приют —

позапрошлого века церквушка.

Этот храм не в Москве, не в столице,

где парады пасхальной весной,

где сгущаются первые лица

над своею несчастной страной.

Здесь печальная драма Земли.

Пустота. Забытьё. Захолустье.

Кто покрепче – отсюда ушли

без потомственной памятной грусти.

Это наш неизбывный позор.

Это родины нашей старенье.

Позабытая всеми деревня

да несбывшийся русский простор…

Нету певчих в церквушке давно.

Нет того, даже скромного, хора…

Хоть просвирку спекут. А вино

для причастия кончится скоро.

…Мы стоим на промерзшей меже.

И глаза и надежды померкли.

Отчего ж так светло на душе?

Это птицы поют возле церкви.

Окружил нас немыслимый мрак.

Безработица. Нищие дети.

Только чей-то таинственный знак —

это птицы поют на рассвете.

Просыпается гаснущий свет

этой странною призрачной ранью.

Промелькнувшие тысячи лет

вдруг застыли в немом ожиданье.

Может, страх наш извечный исчез…

Может, кончилось долготерпенье…

Может, слышится голос Небес

в этом птичьем пророческом пенье?

Может, сбудется праведный суд?

Сколько слез над Россией пролито…

Может, это природы молитва, —

рядом с церковью птицы поют…

Вера

    Снится мне ночной причал

    На родной реке,

    Веры тонкая свеча

    У тебя в руке.

Ты пойми, что в этой мгле

Нет ни близких, ни родных,

Что несчастных на земле

Больше всех других…

    Разве знали в детстве мы,

    Веря в Божий свет, —

    От тюрьмы да от сумы

    Нет зарока, нет…

Только птицы прокричат,

Только вздрогнет вдалеке

Веры тонкая свеча

У тебя в руке.

    Ты поверь в иную жизнь

    На иной меже,

    Ты поверь и помолись

    О моей душе.

Есть непознанная даль,

Ты поверишь, ты поймешь:

Есть любовь, и есть печаль,

Остальное – ложь.

    Все мне снится по ночам:

    В дальнем далеке

    Веры тонкая свеча

    У тебя в руке.

От небесного луча,

Что на грешный мир пролит,

Веры тонкая свеча

В темноте горит…

«Подобрали его случайно…»

Подобрали его случайно,

а быть может, кто-то принес…

На меня он взглянул печально,

стал ласкаться, бездомный пес.

Вот в глаза заглянул он снова,

Лапу даст свою не спеша…

Разве бросишь его такого?

Божья тварь.

      Живая душа.

Когда кажется, – все пропало

и удача навек ушла,

пес спасал меня.

      Утешала

Божья тварь.

      Живая душа.

Ну, да что там, – моя собака…

Мир наш выстроен из потерь.

Видел брат мой, как горько плакал

от досады таежный зверь.

Ну, а помнишь, как в Тогучине

на краю тайги и пурги

наши души с тобой лечили

и животные, и зверьки.

Ведь, казалось, откуда взялся?

На тропинке у дома

      вдруг

неожиданно появлялся

обаятельный бурундук…

А лишь только в лицо плеснули

волны кемеровской зари,

вышли

      царственные косули

из кустарника, —

      посмотри!

Погляди, как они прекрасны!

Как пленителен глаз разрез…

Как, почуяв вблизи опасность,

убегают в пятнистый лес!

Как животные любят волю!

Даже волк – не такой злодей.

За добычею рыщет в поле —

ему надо кормить детей.

Зверь семью сохранить стремится,

против прочих зверей греша…

Он накормит свою волчицу,

Божья тварь.

      Живая душа.

Вот бегут по тропинкам лани,

и зверьки до своей норы —

вымирающие созданья,

исчезающие миры.

Снова белка бежит к кормушке,

хвост роскошный свой распуша…

Крошки-лапки.

      Красавцы-ушки.

Божья тварь.

Живая душа.

Ах, не трогай, хоть будет случай

повстречать змею иль ужа…

Пусть противен он – гад ползучий,

Божья тварь.

      Живая душа.

Нынче в мире – иная веха,

а формат ныне – смертный грех.

Враг животных и человека

в наше время – сам человек.

Он все деньги свои считает

в потаенной своей тиши.

Ныне фирменно процветает

Homo sapiens

      без души.

Homo sapiens стал богатый.

Все – и поле и лес

      круша!

А ведь раньше здесь жил сохатый —

Божья тварь.

      Живая душа.

Любо нам не творить, не строить,

а подсчитывать барыши.

В людях, в людях

      теперь порою

не хватает

      живой души!

Совесть стынет в лохмотьях снега.

Омертвели у нас сердца.

У бездушного человека