Как люди научились летать - [10]

Действительно, поднявшийся аэростат как бы висит в воздушной массе и перемещается вместе с ней, то есть по воле ветра.

Мода на воздушные шары вторглась во все сферы жизни. Люди ликовали, что они наконец-то победили или "перехитрили" земное притяжение и прорвались в небо. Дело дошло до того, что кондитеры изготавливали круглые, как шары, торты и пирожные, а придворные дамы стали носить шаровидные прически а-ля монгольфьер, круглые шляпы а-ля шарльер и огромные, словно надувные, закругленные со всех сторон платья.

Популярность первых аэронавтов была настолько велика, что их приглашали к себе для показа полетов большие города, короли, государства.

Воздухоплавание завладело умами людей.

Первые воздушные путешествия

С появлением воздушных шаров появились и люди, сделавшие полеты на них своей профессией. Их стали называть аэронавтами.

Наиболее талантливым аэронавтом восемнадцатого века был Жан-Пьер Бланшар. Уже через три месяца после полета монгольфьера с людьми, а точнее, 2 марта 1784 года, он стартовал в Париже с Марсового поля на собственном шаре. Чтобы покрыть расходы, Бланшар перед полетом собрал деньги с многочисленных зрителей. Правда, первый старт не очень удался, шар едва оторвался от земли. Недовольная публика готова была расправиться с "мошенником", но Бланшар уменьшил балласт и успешно стартовал вторично. На этот раз он поднялся высоко и долго парил над французской столицей.

Находчивый и предприимчивый Бланшар быстро сообразил, что на огромном интересе публики к полетам можно неплохо заработать. Он стал разъезжать по городам и странам Европы, демонстрируя свое искусство. Но самую большую славу принес ему полет из Англии во Францию через пролив Ла-Манш.

Сделав несколько полетов и приобретя некоторый опыт, Бланшар решил, что время для воздушного штурма Ла-Манша настало.

Осенью 1784 года он приехал в Англию. Здесь к нему явился богатый американец, доктор Джон Джеффри, и изъявил желание полететь (за деньги, конечно) вместе с Бланшаром на его шаре. 30 ноября они совершили в Лондоне, как писали газеты, "научный полет". Джеффри это путешествие так понравилось, что он вызвался финансировать и полет через Ла-Манш, если и он будет участником этого исторического путешествия.

Бланшару не очень хотелось делить славу первого покорителя Ла-Манша, он всячески отговаривал американца, но Джеффри оказался настойчивым.

В это время стало известно, что тот самый Пилатр де Розье, который вместе с д'Арландом первый поднялся на монгольфьере, сконструировал необычный шар - помесь монгольфьера с аэростатом - и приготовился к штурму Ла-Манша с противоположного берега - из Франции в Англию. Честолюбивый Бланшар, не желая уступать первенство и без того знаменитому Розье, быстро снарядил свой аэростат и стал ждать: теперь все зависело от того, с чьей стороны раньше подует попутный ветер.

7 января 1785 года поднялся довольно свежий ветер в сторону Франции, и Бланшар, еще раз безуспешно попытавшись отговорить Джеффри, решил лететь. Они взяли с собой в корзину барометр, компас, 12 килограммов балласта, спасательные жилеты, немного еды и в два часа дня стартовали из Дувра под напутствия огромной толпы. Корзина была снабжена "воздушными веслами", которые, по мнению Бланшара, должны были помочь достигнуть противоположного берега. Он рассуждал так: аэростат в воздухе подобен лодке на воде. И если лодка может передвигаться по воде на веслах, то почему же с помощью больших весел нельзя заставить плыть по воздуху в нужном направлении воздушный шар?

Увы, с первой же минуты полета стало ясно, что это совершенно напрасная затея. Шар летел над морем со скоростью ветра, и даже самые быстрые помахивания веслами ничуточки не прибавляли ему скорости. Бланшар, как и другие воздухоплаватели, был не очень искушен в науках, поэтому допускал просчеты. Ведь вода в восемьсот раз плотнее воздуха. Гребец, работая веслами, действительно как бы опирается ими о воду. Ведь прямой ход весел (гребок) происходит в воде, а обратный - в воздухе. Лодка, находясь на поверхности воды, испытывает сравнительно небольшое сопротивление, и усилий гребца вполне достаточно, чтобы она продвигалась вперед. В отличие от лодки, огромный шар имел такое большое сопротивление, что всякая попытка направить его движение с помощью воздушных весел напоминала малыша, который, размахивая из окна вагона маминым веером, пытается сдвинуть с места железнодорожный состав вместе с паровозом.

Убедившись в бесполезности весел, Бланшар обнаружил еще одну неприятность: шар над проливом стал быстро снижаться. Сначала за борт полетели мешки с балластом, вслед за ними последовали воздушные весла. Снижение уменьшилось, но не прекратилось. Волны шумели уже совсем близко, а в море, как назло, не было ни одного корабля, ни одного рыбацкого суденышка. Тогда за борт полетели барометр, и компас, и даже бутылка коньяка с бутербродами, которыми аэронавты собирались отпраздновать свой успех.

До французского берега было еще далеко, а волны плескались уже под самой корзиной. Было сброшено за борт все, что можно было сбросить, вплоть до спасательных жилетов и верхней одежды. Берег приближался, и Джеффри, который был неплохим пловцом, решил уже выброситься за борт, чтобы добраться до берега вплавь. Бланшар едва удержал его.