Как Китай стал капиталистическим - [18]

Одной из позитивных мер в рамках «скачка вовне», создавшей прецедент на долгие годы вперед, стало привлечение заемных средств Запада для финансирования импорта передовых технологий и современного оборудования из капиталистических стран[71]. Хотя такая практика не была чем-то совершенно новым для Китая, Хуа Гофэн со своей экономической командой продвинулись в этом отношении далеко вперед, особенно в том, что касалось применения иностранного капитала (Wu Li 1999: 776). До 1977 года Китай резко отрицательно относился к привлечению заграничных средств[72]. 2 января 1977 года газета «Жэньминь Жибао» опубликовала статью, недвусмысленно запрещавшую использовать иностранный капитал[73]. Китай придерживался этой политики до июня 1978-го, когда вице-премьер Гу My привел убедительные аргументы в пользу выборочного использования иностранного капитала для модернизации экономики. Хуа Гофэн и Дэн Сяопин поддержали инициативу (Li Tan 2008: 134). Месяц спустя, в июле, состоялось заседание Госсовета, посвященное привлечению иностранного капитала. Как новичок на рынке, Китай мог брать только небольшие, краткосрочные кредиты. Тем не менее с изоляцией на международном рынке капитала было покончено. Китайская экономика приоткрылась для внешнего мира всего лишь на год, однако этот опыт многому научил технократов и правительственных чиновников. Они узнали, что такое современные технологии, познакомились с капитализмом, получили практический опыт работы с иностранным капиталом (Tang Jisheng 1998: 110–111; Wu Li 1999: 776–777; Chen Jinhua 2005: 145–151).

Хотя «скачок вовне» был самой известной экономической программой в недолгое правление Хуа Гофэна, курс на модернизацию включал и другие, более эффективные меры (Cheng Zhongyuan, Wang Tuxiang, Li Zhengłma 2008: 59–84). Во-первых, в конце 1976 года правительство узаконило «производство и оборот товаров» – то есть производство товаров для обмена. «Необходимо решительно и смело наращивать социалистическое производство и оборот товаров» (Wu Li 1999: 758), – говорилось в документе от 5 декабря, в котором Госсовет разрешил частную торговлю, ранее запрещенную и осуждавшуюся как отличительная черта капитализма. Во-вторых, вновь было введено материальное стимулирование. На протяжении предыдущего десятилетия денежное вознаграждение порицалось как «буржуазный пережиток» капитализма и крайне редко применялось для поощрения крестьян и рабочих. В августе 1977 года большинству рабочих повысили зарплаты. В мае 1978-го трудящимся вернули бонусы и сдельную оплату. В сфере организации труда постепенно возрождался ценовой механизм, хотя мобильность рабочей силы по-прежнему находилась под строжайшим контролем. В-третьих, после 10 лет политического хаоса городские фабрики первыми подверглись модернизации. На предприятиях вновь вспомнили о трудовой дисциплине, упраздненной в предыдущее десятилетие, и вернулись к организованному производству.

В правление Хуа Гофэна социалистическая модернизация стала для китайского правительства главной целью вместо классовой борьбы.

6

Важнейшим аспектом социалистической модернизации стала открытость Китая современной науке, культуре и передовым технологиям. Хуа Гофэн озвучил эту задачу, выступая на Первой сессии Всекитайского собрания народных представителей 5-го созыва 26 февраля 1978 года: «Чтобы ускорить развитие социалистической науки и культуры, мы должны придерживаться следующих принципов: „Пусть прошлое служит настоящему" и „Пусть иностранное служит Китаю". Мы должны добросовестно изучать передовые технологии и научные достижения всех стран, чтобы воспользоваться ими во благо Китая»[74]. Во время «культурной революции» Китай придерживался политики самоизоляции в дипломатии и самодостаточности в экономике. В то же время монополия государственной идеологии, призванная обеспечить чистоту социализма, подавляла интеллектуальное развитие. Даже марксизм воспринимался как законченная теория, а не как постоянно развивающееся учение. В результате китайцы практически ничего не знали о рыночных принципах, а те немногие представления о рынке, которые им удалось получить, часто бывали ошибочными. В 1980 году Милтон Фридман посетил Китай и в течение недели читал интенсивный курс лекций по теории ценообразования самым способным китайским чиновникам. Как-то раз во время обеда после лекции чиновник из министерства, занимавшегося распределением товаров и сырья, и его помощник, собиравшиеся поехать в США в составе китайской делегации, спросили у Фридмана: «Скажите, пожалуйста, а кто в Америке отвечает за распределение?» (Friedman 1984: 26). Вскоре Китай покончил с интеллектуальной изоляцией и закрытостью. После смерти Мао правительство быстро отказалось от экспорта революции и приступило к налаживанию связей с азиатскими соседями и развитыми странами. 1978 год стал для Китая «годом дипломатии». Официальные делегации, возглавлявшиеся вице-премьерами и сопровождавшиеся представителями центрального правительства, губернаторами и директорами крупных государственных предприятий, совершили 20 поездок, посетив 50 с лишним стран, включая Японию, Таиланд, Малайзию, Сингапур, Соединенные Штаты, Канаду, Югославию, Румынию, Францию, Германию, Швейцарию, Данию и Бельгию. В то же самое время в Китае побывали около 30 делегаций из разных стран (Cheng Zhongyuan, Wang Tuxiang, Li Zhenghua 2008: 122–132; Li Tan 2008: 68–96; Tang Shengqun, Jin Chen 2009: 153–179).