Как и почему - [2]

- Честного!? - пространщик опять на него замахнулся, но сдержался. -Ты лучше, падла, закройся, не вводи меня в грех. Таких честных надо за ноги вешать. Понимаешь, - объяснил он милиционеру, - он бумажник в рукав припрятал, поэтому вы его обыскали и ничего не нашли, а потом подловил момент и на пол сбросил. Я за ним все время следил, мне эти штучки давно известны.

Дальше пошла милицейская рутина. Из ближайшего отделения пришла машина, вертлявого увели, а меня пригласили в соседнее помещение к следователю. Следователь был приветливый и деловой. Бумажник, в котором всех денег было рублей пять, он описал и вернул мне, пообещав, что на суд меня вызывать нет надобности, поскольку показаний пространщика будет достаточно. Еще он сообщил интересные подробности про арестованного:

- Удивительный тип, нарочно не придумаешь. Семь судимостей, освободился недавно, временно проживает у сестры в Тушино. И вот, подумать только, потащился через всю Москву, чтобы влететь на копеечной краже. Как рецидивист, получит теперь лет пять, а то и больше. Это как пить дать. И надо же, выбрал Центральные бани, где почти все пространщики - бывшие офицеры милиции. Прихватил его, кстати, капитан Заварзин, в нашем отделении служил.

Я вернулся от следователя несколько успокоенный, но все равно банный день был испорчен. Какое-то время сидел на диване в нерешительности, думая, не податься домой, так и не заглянув в парилку.

- Вы, я вижу, совсем расстроились, это не годится. Не надо допускать, чтобы подобная мразь могла на нас влиять.

Надо мной стоял, завернутый в простыню, человек в роговых очках, сухощавый, роста повыше среднего, седоватые волосы зачесаны на косой пробор. Как видно, моя растерянность была на физиономии нарисована.

- Это, кстати, я заметил, что этот тип у вас в вещах копается и подозвал пространщика. Мне его криминальная внешность еще в очереди не показалась, я стоял сзади вас на пару человек. День сегодня нескладный. После этого происшествия подошел ко мне бывший сослуживец с печальной новостью - про смерть одного человека.

Я сделал сочувственное лицо и пробормотал что-то, идущее к случаю. Он помолчал, потом сказал: У меня такое предложение. Как я тоже был всем этим отвлечен, то так и не удосужился попариться. Посему давайте сделаем несколько заходов в парную, а потом оправимся ко мне, я живу поблизости и водочки выпьем. От огорчений жизни лучшее лекарство, если им не злоупотреблять.

- С удовольствием, - отозвался я, подумав, что собеседник мой, видимо, человек одинокий. С другой стороны, поезда и бани, больше всего, пожалуй, располагают людей к быстрым знакомствам.

- Зовут меня Пашков, Федор Пахомович,- он протянул мне руку. Я назвал себя.

Мы славно попарились. В перерывах между заходами в парилку, отдыхали сосредоточенно, почти в полном молчании. Только один раз мой напарник высказался. По соседству несколько солидных мужчин яростно спорили о том, какой способ похудения является наилучшим. "Редькой надо питаться, -вставил он. - С редьки жиру не нагуляешь". Под конец мы выпили по кружке пива, принесенного пространщиком, неспешно оделись и вышли на улицу. Как всегда после бани тело было легкое, расслабленное. Стоял свежий октябрьский день, но мы еще по инерции потели. Я стал думать, в какой Гастроном ближе заскочить за водкой, в это время Федор Пахомович, догадавшись, сказал:

- Следуем прямо ко мне, выпить дома найдется

Глава 2: поминки

С Кировской мы свернули в Большой Комсомольский, пересекли небольшой двор и, войдя в полутемный подъезд, поднялись на третий этаж. В подъезде ощущался обычный для таких мест запах - смесь мочи, пыли, краски и прогорклого постного масла. В квартире мы прошли через тесную переднюю с вешалкой на стене и зеркальным комодом и оказались в квадратной комнате, примерно четыре на четыре метра, где посредине стоял круглый раздвижной стол, покрытый зеленой скатертью с бахромой, у одной стены славянский буфет, очень темный, у другой - диван с зеркальцем в спинке. Четыре стула с высокими спинками окружали стол. Кроме входной двери, в комнате была еще одна, закрытая, видимо, ведущая в спальню. Пашков пригласил меня сесть за стол и зажег электричество, потому что окно, выходившее во двор, давало мало света, к тому же было закрыто занавеской, которую он отодвигать не стал. Шелковый с кистями абажур на лампе был под цвет скатерти. Хозяин ушел назад в переднюю, как я скоро понял в кухню, хотя поперву я ее не заметил. Он вернулся через короткое время с большим расписным подносом, на котором были открытая банка килек, ломтики черного хлеба на мельхиоровой хлебнице, зеленый лук, тонко нарезанный швейцарский сыр, что я определил по большим дыркам, и фаянсовая масленка. В его внешности и движениях была методичная аккуратность и целесообразность, такое же впечатление производила квартира. Я решил, что он проживет здесь один. Он достал из буфета бутылку Московской водки в импортном исполнении (в обычной продаже ее давно не было) и два граненых лафитника, налил в них водку, после чего сел за стол.

- Первым делом помянем Сергея Ивановича Огольцова, который помер в прошедший вторник. Пусть земля ему будет пухом. Как вы знаете, поминая, не чокаются.