Как 'Human Action' была переведена и издана в России - [4]
Гр. С. Не могли бы вы рассказать о своих поисках? Что вами двигало? Какое ощущение или умозаключение приводило вас к тому состоянию неудовлетворенности, которое лежит в основе деятельности, в вашем случае — поисков?
А.К. Вспомним, что первый перевод Мизеса на русский язык — изданный в 1993 году Борисом Пинскером сборник «Бюрократия. Антикапиталистческая ментальность. Запланированный хаос».
Гр. С.Если быть совсем точным, то первым переводом была статья Мизеса об инфляции, напечатанная в "Archiv für Sozialwissenschaft", в 1913 г., получившая в переводе название «Всеобщее вздорожание жизни в свете теории политической экономии». Она вышла в 1914 г., в Сборнике N 4 («Вздорожание жизни»), одном из серии, выходившей в 1913–1925 гг под редакцией М.И. Туган-Барановского (до 1914 г. сборнкик выходили под редакцией Туган-Барановского, в 1919 г. он умер, когда издание было возобновлено, в 1925 г., оно выходило под редакцией А.Ю. Финн-Енотаевского). В последнем «тугановском» Сборнике N 6, также вышедшем в 1914 г, появился и русский перевод 4-й главы книги Мизеса «Теория денег и кредита». Учитывая, что книга вышла в 1912 г, остаётся только восхищаться уровнем (чутьём и оперативностью) редакции. Но в сегодняшней российской действительности этот перевод Бориса Пинскера действительно был первым.
А.К. Затем, в 1994 году, он же издал «Социализм». Обе книги не прошли мимо моего внимания. Но при покупке я руководствовался чем угодно, только не знанием об австрийской школе и стремлением узнать о ней больше. Первую я купил из-за слова «бюрократия» в названии, вторую из-за того, что это было систематическое исследование социализма. То есть я по-прежнему реагировал не на автора. В том комплекте из Дома книги на определенные размышления наводило название очерка Ротбарда “Ludwig von Mises. Scholar. Creator. Hero”. В том же комплекте была еще одна книга, наводящая на размышления — Steel D.R. “From Marx to Mises. Post-capitalistic Society and the Challenge of Economic Calculation” (1992). Здесь уже для бывшего «советского читателя» содержалась определенная информация, некий сигнал: если в одном ряду с Марксом стоит какая-то фамилия, претендующая на то, чтобы его заменить, то это что-то значит. Особенно если ты ищешь теоретического опровержения марксистского учения. Ведь в общественных науках смены парадигмы так и не произошло — до конца 1991 года идеология оставалась марксистской. С 1 января 1992 года декретом сверху был введен капитализм. Economics — «чистая наука», можно сказать, стерильная. А как же обществоведение? Здесь в моей картине мира образовался вакуум, который требовалось заполнить. Причем чем-то системным, сравнимым по целостности с марксизмом.
Вот это uneasiness, я думаю, и двигало мной, пока я не наткнулся на “Human Action”. На этом, наконец, моя душа успокоилась. Открылось огромное поле для исследования и деятельности.
Гр. С.Были ли вы знакомы к этому моменту с мейнстримом?
А.К. Вы знаете, мои отношения с мейнстримом как-то не сложились с самого начала. Публикация учебников по Economics у нас началась в 1991 с переиздания издательством «Алфавит» учебника Самуэльсона, опубликованного на русском языке в 1964 году. Первое знакомство с ним озадачивало. Много вопросов вызывал сам подход: распределение ресурсов в гипотетических, никогда не существовавших и неосуществимых (что признается) условиях совершенной конкуренции принимается за идеал эффективности. Затем с ним сравнивается какая-то реальная ситуация, и если регистрируется отклонение, а оно неизбежно, то делается вывод о неэффективности рынка и необходимости вмешательства государства для коррекции так называемых ошибок рынка, market failure. Это потом мне стало ясно, что в мейнстриме нет ни одного раздела, который бы не заканчивался обоснованием государственного регулирования. А тогда возникло просто ощущение какого-то недоумения. В 1992 году издание подобной литературы было поставлено на поток, ничего принципиально нового я там не находил и оставил более близкое знакомство с экономической теорией до лучших времен, вернувшись к изучению маркетинга и менеджмента. Их я изучал по периодике — таким журналам, как Journal of Marketing, Long-Range Planning, Business Horizons, Administrative Science Quarterly и другим. Кроме того, время занимало и написание диссертации.
Гр. С.Не могли бы вы назвать тему вашего диссертационного исследования? Насколько я помню, она посвящена государственному, в частности антимонопольному регулированию перевозок в США. Пара слов об этой работе была бы очень интересна. В связи с этим вопрос: тема и написание диссертации с одной стороны, и, с другой стороны, ваше открытие экономической теории в Доме книги, — были ли они как-то связаны? Вообще, что чему предшествовало?
