Как хороший человек становится негодяем - [83]

Вся эта нетерпимость, однако, исчезает, кратковременно или на долгий срок, при образовании массы и в массе. Пока продолжается соединение в массу и до пределов его действия, индивиды ведут себя, как однородные, терпят своеобразие другого, равняются и не испытывают к нему чувства отталкивания. Согласно нашим теоретическим воззрениям, такое ограничение нарциссизма может быть порождено только одним моментом, а именно, либидинозной связью с другими людьми. Себялюбие находит преграду лишь в чужелюбии, в любви к объектам. (Пер. Я. Когана.)

Для объяснения природы однородности группы привлекается, таким образом, принцип сохранения энергии. В толпе энергия, которая требуется отдельному человеку, чтобы индивидуализировать себя, изымается у «Я» и идет на укрепление связей между членами толпы и их отношений с лидером.

Проверить теорию Фрейда эмпирически не так уж просто. Исследования подчинения власти, которые провел Милгрэм (Milgram, 1965), дали некоторые экспериментальные результаты, подтверждающие представление, что обычные люди способны перекладывать функции суперэго на лидера и воздействовать на других людей, не испытывая угрызений совести. Но как показать, что отношения между участниками группы коренятся в налаженной связи с лидером? Поскольку моделью отношений лидера-последователя служит гипноз, вероятно, можно было бы загипнотизировать группу не знакомых друг с другом людей, и тогда, как только будет налажена связь каждого участника группы с гипнотизером, должны автоматически возникнуть связи и между участниками, и прочность этих связей можно было бы измерить соответствующими социометрическими инструментами. Однако ортодоксальный фрейдист, разумеется, не оставит от подобной концепции камня на камне. Для него достаточными доказательствами могут служить только стандартные методы психоаналитического анализа – кушетка, свободные ассоциации и т. д. и т. п.

Кроме того, бросается в глаза относительное отсутствие всякого лидерства в коллективных акциях последнего времени и, более того, неспособность потенциальных лидеров взять бесчинствующую толпу под контроль. Так, во время демонстраций за права человека в 60-е в нескольких случаях (Waskow, 1966) ответственные члены негритянской общины пытались усмирить мятежные толпы, которые, судя по всему, черпали энергию не у лидеров, а из спонтанного выражения давнего недовольства. Так что лидеры не были инициаторами мятежей и не могли их остановить.

Значимость подхода Фрейда отчасти лежит в том, как велик его авторитет. На психоаналитический подход опирается огромное количество книг по поведению толпы.

Одним из первых, кто применил фрейдистские принципы для толкования поведения толпы, был Э. Д. Мартин (Martin, 1920) – он даже опередил Фрейда на год (первое немецкое издание книги Фрейда по психологии толпы было опубликовано в 1921 году). Мартин был согласен с идеей бессознательной психологической жизни и с соответствующей доктриной, согласно которой подлинные мотивы часто подавляются, если они носят антиобщественный характер: «Общая маскировка реального мотива – характерное явление снах и при душевной патологии, а в толпе оно проявляется в том, что внимание всех присутствующих сосредоточено на общем, на абстрактном» (p. 49).

Каждый тип толпы (мятежная, паническая и т. д.) соответствует определенному типу подавленного импульса, который ищет высвобождения. Высвобождение антиобщественных импульсов в толпе маскируется при помощи возвышенных лозунгов и идеологии – например, «Свобода, равенство, братство» или «Верните мальчиков домой». Эти кредо относятся к реальным мотивам толпы так же, как манифестное содержание снов – к подавленному желанию. Более того, похожа и природа подавленного материала: в обоих случаях это материал, не приемлемый по стандартам общепринятой морали. Согласно Мартину, «Дух толпы чаще всего проявляется в отношении тех самых общественных формаций, где подавление сильнее всего, – в вопросах политики, религии и морали» (p. 50). Однако Мартину не удается объяснить, почему в толпе не находят столь яркого выражения – не считая случайных вакханалий – сексуальные импульсы, то есть та самая область, где подавление, согласно психоаналитической теории, сильнее всего.

Мартин утверждает, что у толпы есть патологический компонент. Толпа, на манер параноиков, страдает и манией величия, и манией преследования. В ней налицо отрицание. Зачастую толпа проецирует на других импульсы, неприемлемые для самой себя. Однако (p. 106):

Мания преследования, заговора, притеснения у толпы – это… защитный механизм… Проекция этой ненависти на тех, кто вне толпы, служит, в отличие от паранойи, не для того, чтобы оградить личность от осознания собственной ненависти, сколько для того, чтобы дать ей предлог ее выразить.

Толпа позволяет высвободить запретные импульсы лишь при условии, что ее участники не осознают, что все эти выспренние лозунги – сплошное притворство. Она сопротивляется проникновению в замаскированный материал. Подобно опасливому анализируемому, толпа зачастую крайне нетерпимо относится к тем, кто грозит вскрыть ее подлинные мотивы. Она не выносит несогласия со своими декларируемыми целями и всех несогласных заставляет замолчать – физически, кулаками. Редль (Redl, 1942) попытался дополнить фрейдистский анализ роли лидера. Предметом его интересов было примерно то же самое – исследование динамики эмоций и инстинктов у участников групп, особенно тех, которые сосредоточены вокруг какой-то фокусной личности. Однако эта фокусная личность – не совсем то же, что и «лидер» во фрейдистском смысле. Вклад Редля состоит в оттачивании терминологии: по его мысли, слово «лидер» подходит лишь к одному типу роли личности, занимающей центральное место при формировании группы и играющей центральную роль в отношениях с участниками группы. Другим типам ролей подобраны другие названия.