Как хороший человек становится негодяем - [82]

Несмотря на эту критику, работа Лебона по-прежнему не лишена интереса. Он излагает свою теорию очень образно. А главное – у Лебона были способности к предвидению, которые позволили ему успешно предсказать роль толпы в наши дни. Его анализ приемов влияния на толпу с упором на повторение вполне соответствует методам, которые впоследствии применяли диктаторы ХХ века.

Кроме того, работа Лебона оказалась очень полезной в социальной психологии. В его книге едва ли найдется раздел, не нашедший отражения в экспериментальной социальной психологии нашего века. Представления Лебона о заразительности были эмпирически подтверждены в ходе экспериментов по изучению группового давления и исследованиях процессов влияния. Анализ систем убеждений и их модификации в наши дни задействован в огромном количестве исследований изменения установок. И дело не только в том, какие общие вопросы поднял Лебон, но и в его сокровищнице остроумных гипотез, которые вполне можно проверить. «Спустя некоторое время мы забываем, кто был автором утверждения, повторявшегося столько раз, в конце концов начинаем верить ему» – в сущности, это определение «эффекта спящего», наличие которого подтвердили Ховланд, Ламсден и Шеффилд (Hovland, Lumsdaine, and Sheffield, 1949).

Однако главный вопрос, касающийся теории Лебона, звучит следующим образом: верны ли его основные утверждения? Действительно ли достойный одиночка преображается в толпе именно так, как описывает Лебон? Неужели он утрачивает способность к критическим суждениям, впадает в излишнюю эмоциональность, совершает чудовищные поступки только потому, что находится в толпе? Зрелище бушующей толпы показывает, что такое бывает не всегда. Есть и альтернативная точка зрения, опирающаяся на фактор конвергенции: мятежная толпа формируется из людей, которые на самом деле уже привыкли к антиобщественному поведению, именно поэтому их влечет к толпе. Так что вопрос остается открытым – однако Лебона следует благодарить уже за то, что он задал вопрос, до сих пор не потерявший значимости.

Психоаналитическое представление о коллективном поведении

Описание иррациональности толпы по Лебону произвело такое впечатление на Фрейда, что когда сам он писал книгу на эту тему (Freud, 1922), то шестую часть рукописи посвятил цитатам из работ французского исследователя. Он был уверен, что Лебон описал феномен необычайной значимости, однако был так же твердо убежден, что описание Лебона неадекватно. Идея Фрейда состояла в том, чтобы обобщить психоаналитическую теорию на область групповых процессов и тем самым пойти дальше Лебона и выявить бессознательные источники поведения толпы.

По мысли Фрейда отдельные люди в толпе связаны узами либидо. Эти узы накрепко сплачивают участников и составляют суть «групповой души». Важнейшую роль в этом играет лидер. У отдельных участников толпы возникают узы либидо, связывающие их с лидером, но не взаимные, поскольку лидер не может любить всех участников толпы «тотальной любовью». Поскольку участники толпы в этом смысле фрустрированы выбором объекта, отношения либидо с лидером основываются на более примитивных процессах идентификации. Это предполагает интроекцию объекта любви, который затем занимает место идеала эго. Иными словами, под влиянием лидера участник толпы отказывается от своего суперэго и делегирует его лидеру. Отношения лидера с участниками толпы такие же, как отношения гипнотизера с . Таким образом, лидер берет на себя управление их способностью к критике, а они регрессируют в состояние детской зависимости. Отношение участников к лидеру – главная сила, сплачивающая толпу, однако есть здесь и второй пласт отношений. Каждый участник понимает, что все остальные участники толпы видят в лидере общий идеал. Именно понятие об общем идеале позволяет участникам идентифицироваться друг с другом («они похожи на меня, поскольку у нас с ними общий лидер»). Однако узы с лидером остаются главными, и исчезновение лидера ведет к распаду толпы, если не найдется замены. Фрейд определял «лидера» весьма широко, так что в это понятие включаются и символические главы коллективов – Христос, Бог или царь. Годится даже идеал, например, революционный лозунг «Liberté, égalité, fraternité» – «Свобода, равенство, братство», – и толпа, свободная от ограничений совести, готова проливать кровь во имя революции.

Следовательно, насилие в толпе становится возможным, поскольку участник толпы больше не подчиняется ограничениям собственного суперэго, а зависит от совести лидера. Если это так, то объяснение природы насилия в толпе, которое дает Фрейд, в общем и целом не зависит от самой толпы – необходимо и достаточно лишь наличие лидера. Следовало бы ожидать такой же способности к насилию в ситуации с участием минимальной власти, когда власти лидера по своей воле отдается один человек – как в присутствии других, так и в одиночку.

Кроме того, Фрейд согласился с тем, как Лебон описывал однородность участников толпы. Отчасти однородность вызвана тем, что все участники разделяют общий идеал эго. Однако дело не только в этом. Нарциссизм – направленность энергии либидо на самого себя – в обычных обстоятельствах помогает сохранять индивидуальные отличия и пробуждает неприязнь к особенностям окружающих (Freud, 1922, p. 43):