Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии - [16]

…главным козырем, который невозможно было побить, оказалось географическое положение. Англия или Британия после объединения с Шотландией в 1707 году получила естественный барьер, защищающий ее от противников, – море. Такой барьер был полезен с точки зрения отражения военной угрозы и совершенно незаменим, когда дело касалось государственных расходов. Так как у Британии не было границ, которые нужно было защищать, ее военные расходы были гораздо ниже, чем у континентальных противников [Там же: 365].

С одной стороны, автор здесь прав, поскольку низкие бюджетные расходы позволяют собирать небольшие налоги, а это значит, что государство оставляет деньги бизнесу на экономическое развитие. Но с другой стороны, известно, что как раз в XVIII веке Британия стала активно воевать на континенте и ей понадобилось много денег, что не остановило ее феноменальный экономический рывок.

В общем, аргументация слабовата. И в данном случае нельзя сказать, что это мелочь. Если большое значение Востока для всемирной истории является основной темой книги, то надо было больше уделить внимания и вопросу о том, что же вынудило Восток отстать в определенный момент от Запада. Увы, эту тему явно надо изучать по другим книгам, а не по книге Питера Франкопана.

Как стать богатыми и здоровыми Ниал Фергюсон дает общую картину формирования цивилизации

Британский историк Ниал Фергюсон – один из самых популярных в мире популяризаторов (если можно так выразиться). Причем не только истории, но и исторической социологии. В книге «Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира» (М.: АСТ, CORPUS, 2014) он очень просто, без зауми и множества утяжеляющих текст цифр разбирает вопрос о том, почему именно западные страны стали богатыми и здоровыми, тогда как остальные долгое время были бедными и больными (а многие остаются таковыми и по сей день). Или, как сформулировал сам автор, «почему примерно с 1500 года горстка маленьких государств на западной оконечности Евразии стала повелевать остальным миром, в том числе густонаселенными, развитыми странами Восточной Евразии?» [Фергюсон 2014: 9].

Несмотря на популярный характер книги (она одновременно создавалась и как телесериал), автор осуществляет весьма профессиональный разбор проблемы, отвергая ненаучные мифы и выделяя в огромном массиве информации именно то, что нам надо принять во внимание. К проблемам, которые поднимает Фергюсон, мы будем неоднократно возвращаться при анализе сугубо научных книг по исторической социологии, а сейчас сделаем с его помощью общий обзор.

Конкуренция и наука

Фергюсон с самого начала отрицает утверждения, будто успех Запада стал следствием империализма или особенностей географии, климата, культуры [Там же: 39–42]. Более того, как хороший профессионал, он не разделяет, естественно, популярного в некоторых кругах представления о старой доброй Англии, где успех, мол, определялся тем, что с незапамятных времен в этой стране были защищены права собственности и гарантирована личная безопасность человека. Он честно демонстрирует, что, скажем, в XIV–XV столетиях дела там обстояли никак не лучше, чем в нынешних опасных для жизни и собственности странах, таких как Колумбия, ЮАР или Ямайка. Резня была среди англичан страшная, а собственников запросто изгоняли из дома. Причем в других европейских странах ситуация была даже хуже, чем в Англии [Там же: 62–63]. В общем, причина нынешнего успеха Запада не в том, что там всегда все было хорошо, а в том, что по каким-то причинам с какого-то времени европейцы стали менять институты, то есть правила игры, на базе которых строятся политика и экономика [Там же: 42–45].

Так что же помогло Западу стать иным?

В первую очередь Фергюсон обращает внимание на конкуренцию европейских стран, в ходе которой могли сформироваться наиболее работоспособные институты. «Характерная для Европы политическая раздробленность не позволяла построить что-либо даже отдаленно напоминающее Китайскую империю» [Там же: 78]. В других частях мира, где существовали гигантские деспотии, такой конкуренции не возникало. Проще говоря, если в Европе появлялось сравнительно успешное государство, оно начинало доминировать над соседями. В давние времена – благодаря своему военному успеху. В современную эпоху – потому, что успешный народ стимулирует соседей перенимать институты, этот успех обеспечившие. А вот за пределами Европы подобной конкурентной среды не складывалось, и потому, скажем, китайский император смог пресечь в XV веке практику мореплавания и остановить развитие для всей Поднебесной. Причем случилось это именно тогда, когда Португалия, Испания, Голландия, Англия, Франция стали соревноваться друг с другом в том, кто лучше освоит море и извлечет из него больше богатств.

Второй важной причиной европейского успеха стало развитие науки. С одной стороны, для науки важно уже то, что страны конкурируют друг с другом, и отстающие вынуждены поощрять исследования (хотя бы в военной сфере). Однако, с другой стороны, Фергюсон выделяет не менее важный момент – отделение науки от религии, произошедшее у христиан, но не у мусульман [Там же: 104]. Ислам задавил исследования, тогда как в Европе даже инквизиция этого в большинстве стран не добилась. В частности, «во второй половине XVII века, пока Османская империя пребывала в полусне, правители Европы поощряли развитие науки – как правило, игнорируя мнение церкви на этот счет» [Там же: 115].