Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [107]

Назначенный Шлейхером на пост имперского комиссара по обеспечению работой и по восточным поселениям (несколько позже временно, входивший и в состав гитлеровского кабинета) Гюнтер Тереке, человек с весьма переменчивой политической судьбой, рассказывает в своих мемуарах, что рейнско-вестфальская тяжелая индустрия, «Рейхсландбунд» и «Пангерманский союз» после правительственного заявления Шлейхера весьма энергично выступили против нового канцлера. «Этого, — продолжает он, — мы, собственно говоря, и ожидали; но я, как и Шлейхер, был удивлен, когда узнал о растущих признаках того, что ведущие деятели электротехнической и химической промышленности также отклоняют наши концепции»⁶².

На самом же деле позиция этих людей (Тереке называет Сименса, Боша[21] и Дуйсберга) не должна вызывать удивления. Подобно представителям остальных групп монополистического капитала, они стремились к назначению Гитлера — человека, который с давних пор был готов проделать за них «всю работу» во внутренней и внешней политике, а также требовал осуществления «принципа фюрерства» и в области вооружения. Они тоже пришли к выводу: путь к канцлерству Гитлера следует проделать не со Шлейхером, а помимо его. Эту мысль теперь выразил состоявший в тесном контакте с Гитлером доверенный человек нацистских промышленников Кепплер. 19 декабря он писал Шрёдеру: «Я рад, что в ноябре не произошло назначения нашего фюрера, ибо необходимое тогда включение господина ф[он] Шл[ейхера] в кабинет не принесло бы хороших плодов»⁶³.

У инспираторов назначения Гитлера, проявивших месяц назад инициативу с подачей петиции Гинденбургу, после шлейхеровского правительственного заявления терпение постепенно иссякало. Все аргументы в пользу быстрого установления диктаторского режима во главе с Гитлером за минувшие месяцы приобрели для них еще больший вес. Влияние руководящей клики НСДАП даже на своих сторонников падало с каждым днем. 15 декабря Геббельс записал в своем дневнике: «Стоит большого труда держать СА и партийный аппарат в духе ясного курса. Самое время прийти нам к власти».

Антифашистская боевая готовность масс росла. В докладах министерства внутренних дел о положении в стране с тревогой указывалось на возросший авторитет КПГ, на акции единства рабочего класса во время демонстраций, в осуществлении самообороны, в проведении стачек на предприятиях, забастовок квартиросъемщиков, на проявления солидарности, на различные пролетарские конгрессы и т. п.

С другой стороны, ощутимо продолжала нарастать и тенденция к оживлению экономической конъюнктуры, что могло положительно сказаться на укреплении будущего режима насилия. И наконец, принятое 11 декабря заявление пяти держав (США, Англии, Франции, Италии и Германии) относительно германского «равноправия» в вооружении служило особенно благоприятным исходным пунктом для форсирования фашистской политики агрессии — и войны.

Так как для ускорения назначения Гитлера явно требовалось дополнительное давление на рейхспрезидента, некоторые монополисты и нацистские бонзы стали готовить следующий шаг воздействия на Гинденбурга. Их план, руководящее участие в выработке и осуществлении которого снова принял Шахт, предусматривал свести вместе Папена и Гитлера, до этого действовавших в одном и том же направлении, но порознь. В качестве соучастника и режиссера этой встречи они привлекли барона фон Шрёдера. На допросе в Нюрнберге он показал следующее: «Прежде чем предпринять этот шаг, я посовещался с несколькими господами из хозяйственных кругов и в общих чертах получил информацию о том, как хозяйство относится к их (Гитлера и Папена. — В. Р.) сотрудничеству»⁶⁴.

Папен, обозленный после назначения Шлейхера тем, что его преемник хочет вместе с «его» министрами, но без него достигнуть той же цели, к которой стремился он сам, уже примерно с 10 декабря (тоже по показаниям Шрёдера) пытался сблизиться с Гитлером. Он хотел успокоить ярость Гитлера лично против себя в связи с отказом 13 августа. После разговора Шрёдера с Папеном 19 декабря дело продвинулось настолько далеко, что Кепплер сообщил Гитлеру: «Господин ф[он] Щапен] считает скорое политическое изменение положения возможным и необходимым и полностью выступает за Ваше канцлерство. Господин ф[он] Щапен] желает иметь с Вами доверительную беседу, чтобы разъяснить Вам имевшее прежде место (в августе. — В. Р.) событие и поговорить о дальнейшем политическом процессе» ⁶⁵.

В отличие от традиционных буржуазных политиков, которые при своих контактах с нацистским главарем всегда принимали во внимание возможность всяких неожиданностей и выходок с его стороны, глашатаи монополистической буржуазии, казалось, даже и не сомневались в согласии Гитлера на необходимую, с их точки зрения, встречу с Папеном, которого нацисты в своих демагогических целях называли не иначе как реакционером. В тот же день, 19 декабря, когда он писал «фюреру», Кепплер, не ожидая ответа Гитлера, в письме Шрёдеру сообщил, о чем, собственно, должна идти речь на этой встрече. В письме говорилось: «Господин фон Папен наверняка может наилучшим образом судить о том, каково ныне настроение старого барина (Гинденбурга. —