#Как это было у меня. 90-е - [8]
И вот кассирша начала пачками заносить в переговорную комнату 10 миллионов рублей.
Пачек было много, очень много.
Мы все сидели вокруг стола, а стол всё наполнялся и наполнялся этими пачками свеженапечатанных денег. Когда все принесли – мы замерли.
Мы все сидели вокруг стола и завороженно смотрели на эту кучу денег. Это была какая-то магическая картина, завораживающая. Мы никогда еще в жизни не видели столько денег!
Они лежали вот так просто на столе перед нами. Их можно было взять, пощупать, потрогать. В этот момент их можно было даже положить в карман.
В переговорной никого не было, кроме нас четверых и Зойши.
Все мы этим утром на электричке приехали из нашей облупленной физтеховской общаги. А сейчас вот тут мы сидим впятером – и перед нами эта куча денег!
– Это круто, мужики! – произнес Зойша, все еще завороженно смотря на груду денег.
Так же, чуть очумело, взирали на них и мы.
– Работать с налом – это круто, это круто, – запинаясь, стал говорить Дима.
В тот момент наши роли поменялись. Он стал обычным трейдером металла, который перегоняет куда-то вагоны с алюминием, а мы стали настоящими банкирами. Все почувствовали в тот момент, что мы – уже круче. Мы могли вот так положить на стол 10 миллионов рублей налом, а он – нет.
Как водится, с этой первой сделкой сразу же начались проблемы. На каком-то этапе цепочки Диму кто-то кинул, и он стал затягивать и затягивать возврат кредита. Чтобы помочь Зойше, мы дали ему еще денег, а потом еще.
Но в результате через пару лет кредит он все-таки вернул.
Банковская столовка (1992–1996 годы)
Как только мы сняли на Большой Тульской помещение под первый офис для московского филиала, сразу встал вопрос: а как кормить сотрудников? Почему-то тогда этот вопрос казался нам, молодым руководителям, очень важным и серьезным.
Мы все были воспитанники советской системы и считали важным обеспечить питание сотрудников. Точнее, даже не то что мы так считали, нет, – мы были обязаны это сделать!
Так было у нас в институте, так было в стройотрядах. Мы все обедали вместе – и в одно время! Так было заведено в СССР.
Мы сразу стали искать рядом с нами какую-нибудь столовую, которая бы организовывала ежедневно питание для всех наших сотрудников. Естественно, все эти обеды оплачивались за счет банка, и постепенно мы стали менять одну столовую за другой в поиске все более и более презентабельного заведения и лучшей кухни. Кухня тогда во всех московских столовых была примерно одинаковая, и тем не менее все время хотелось найти что-то получше.
Так, ежедневно в 13:00 весь наш коллектив уходил или выезжал на обед. Именно там я как начальник ежедневно и встречался с коллективом. Именно там стало заметно, как быстро растет банк.
Сначала нам стало тесно в помещении ближайшей столовки, и мы поменяли ее на другую, большей площади. Потом перестало хватать и этой, и мы начали разбивать обед по времени на две группы.
В столовой я знакомился с новыми сотрудниками и сотрудницами, и именно там, гордо проходя к своему отдельному директорскому столу, я с каждым днем все больше и больше ощущал свою значимость. Наверное, именно сидя за обеденным столом, и тем более оплаченным банком, сотрудник ощущает наибольшее уважение к директору. И, надо сказать, мне нравилось это ощущение собственной важности. С одной стороны, в столовой проявлялся демократизм руководства, ведь оно обедало вместе с коллективом. А с другой – постепенно начала вырабатываться и некоторая система рангов, определенные обеденные устои в банке.
У руководства появился отдельный стол. Кормили нас тем же самым, что и остальных, но для любого сотрудника было честью, если его звали на обед за тот стол, чтобы что-то специально обсудить, переговорить по делам. Сотрудники это очень ценили, так как весь коллектив в тот момент видел, кто сидит за одним столом с директорами. Кто-то подсаживался переговорить по делу, а кто-то, с кем было весело, и просто так. У нас стали появляться свои любимчики среди сотрудников и сотрудниц.
В общем, столовка была важным центром создания коллективного духа. Именно тут все видели и слышали, чем живет банк и кто у нас самые главные и важные сотрудники.
Так было в первые два года.
Потом наш межбанковский расчетный центр и валютный департамент разрослись и переехали в отдельные офисы, но они все равно арендовали где-то рядом столовку для обедов всего коллектива. Это было обусловлено не только нашей старой советской привычкой к общепиту, но и просто тем, что в Москве еще не хватало коммерческих столовых. Частные кафе тогда только начали открываться.
И потому важной вехой нашего «столового» дела стало открытие своего собственного закрытого ресторана в подвале нашего первого московского отделения на улице Чаянова.
Это было очень круто! Мы с гордостью приглашали наших важных клиентов или просто друзей в свой ресторан рядом с Тверской, спускались с ними в наш тайный подвал, и там нам накрывали стол! В своем ресторане!
Тогда нам казалось, что круче этого не бывает ничего.
Когда в банке ввели временную администрацию, одним из первых ее приказов была отмена бесплатных обедов.
Сергей Васильев – первый инвестор и председатель совета директоров Рамблера в 1999–2001 гг. Его новая книга посвящена освоению русского интернета с начала нулевых годов, самого яркого и бурного времени его развития, до наших дней.В книге описана история становления одного из первых и легендарных российских интернет-порталов – Рамблера. Какие вызовы стояли в те дни перед зарождавшимся интернет-бизнесом, какие проблемы приходилось решать и чем все это закончилось. В середине 2000-х автор вместе с партнерами взялся за освоение украинского интернет-пространства; здесь в перипетии жесткого и конкурентного бизнеса начали вплетаться политика и война…Это реальная хроника событий, фактов, удач и поражений в российском и украинском интернете глазами одного из его первопроходцев.
Сергей Васильев – первый инвестор и председатель совета директоров «Рамблера» в 1999–2001 годах, инвестбанкир и председатель совета директоров инвестиционной группы «Русские Фонды». Но это сейчас. А раньше были советское детство, пионерлагеря, школа, техникум со стенгазетами и комсомольскими собраниями, учеба в МФТИ, «картошка», стройотряды, студенческое общежитие, работа инженером и первые поиски своего пути в кооператорстве и банковском бизнесе. Вся эта череда событий происходила на фоне исторических перемен, которые, набирая обороты, неумолимо вели к переломному моменту в жизни огромной страны – развалу СССР, разделившему нашу жизнь на до и после… Книга – сборник биографических рассказов, личных писем и фотографий автора на рубеже 1980–1990-х годов.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.