Как это было на самом деле… - [5]

— Это обязательное условие? — с сомнением спросил ифрит.

— Аллах свидетель. Иначе Али не поверит в твое существование, — убежденно сказал Хасан.

— Логично, — подумав, согласился ифрит. И сотворил.

Теперь Хасан не боялся ифрита и смотрел во все глаза, надеясь запомнить волшебство, но так ничего и не понял.

— Не успеет солнце сесть за море, как мы с Али будем тут, — заверил Хасан и, подхватив сосуд с вином, быстро зашагал к городу, иногда почему-то заваливаясь то в одну сторону, то в другую.

…Только на третий день очнулся Хасан. Рядом с ним мирно спал чувячник Али, а чуть дальше молился Кривой Абдулла. Он был в окровавленном рваном халате. Увидев, что Хасан проснулся, он согнал с лица благочестивое выражение и мелкой скороговоркой понес Хасана, его родителей, прадеда. А когда он дошел до бабушки его деда, Хасан наконец сообразил, что почему-то находится в глубокой яме с решеткой наверху, куда обычно бросали самых опасных преступников. Хасан провел языком по пересохшим губам и попытался приподняться. Тело болело так, будто его сбрасывали с самого высокого минарета в городе. Он застонал и снова лег на сырую землю.

— О, аллах! — простерев вверх руки, кричал Кривой Абдулла. — Зачем ты, благоразумный, поставил на моем пути этот навоз в человеческом облике?!

— Расскажи, что случилось, Абдулла? — спросил Хасан, пытаясь вспомнить, за что же мог попасть он в самую страшную тюрьму города.

— Что случилось?! — взвизгнул Кривой Абдулла. — Ты еще спрашиваешь, что случилось, враг жизни моей?! Завтра палач выколет нам глаза, вырвет язык, а потом отрубит головы — вот что случилось!..

— Ты слышишь? — разбудив чувячника Али, сказал Хасан. — Нас завтра казнят.

— Все в руках аллаха, — сказал Али и перевернулся на другой бок.

— Рассказывай же, Абдулла, — попросил Хасан. — И оставь в покое моих родителей. Ты завтра встретишься с ними у аллаха дома и все им сам скажешь.

Перемежая рассказ воплями и проклятиями, Абдулла поведал Хасану, что случилось три дня назад. А случилось вот что: придя в город, Хасан разбудил спавшего в той же позе чувячника Али и первым делом распил с ним сосуд с вином. Поведав о встрече с ифритом, Хасан предложил ему отправиться на берег моря. Али согласился, но предложил сперва зайти к Абдулле и выпить еще кувшинчик, объяснив это тем, что должен подготовиться к встрече с ифритом. Вначале Кривой Абдулла и разговаривать не хотел, но в конце концов друзья уговорили его поставить кувшин вина, рассказав о предстоящей встрече с ифритом.

Абдулла не очень-то и поверил рассказу Хасана, но сосуд, который тот предъявил в качестве вещественного доказательства, поколебал его недоверие, и он решил тоже пойти на встречу с ифритом.

— О копыто ишака, о ночной горшок! — стуча себя кулаком по голове, запричитал Абдулла.

— Продолжай, — сказал Хасан, он тоже начал что-то припоминать. Но смутно.

На берег они пришли, когда уже начало темнеть. Увидев стоящего за скалой ифрита, Али и Кривой Абдулла в ужасе упали на песок, но вскоре осмелели, видя, как уверенно ведет себя с ним Хасан. Потом они разговаривали с ифритом. Кривой Абдулла выпросил себе мешок золотых, а Хасан и Али еще по кувшину вина. Уходя, все трое договорились с ифритом встретиться завтра на этом же месте. Вернувшись в город, Абдулла пошел домой прятать мешок с золотыми, а приятели завернули к кому-то в гости, где за кувшином вина и проболтались о своем знакомстве. На следующий день слух об этом дошел не только до кади, но и проник во дворец халифа. Халиф приказал схватить возмутителей спокойствия и Допросить под пыткой. Пытали в основном Кривого Абдуллу — Хасан и Али были до такой степени пьяны, что даже удары кнутом из кожи носорога не могли привести их в чувство. Через полчаса Абдулла рассказал не только о встрече с ифритом и мешке с золотыми, но и о заветной кубышке, что была спрятана под кривой чинарой.

Халиф очень заинтересовался ифритом и приказал воинам схватить его, но две сотни самых лучших молодцов не смогли даже с места сдвинуть ифрита. Халиф понял, какое мощное оружие он мог бы получить в свои руки, если чудовище будет ему повиноваться. Он собрал большой диван, звездочетов и приказал в течение ночи и дня найти решение, иначе…

К утру следующего дня один хитромудрый старикашка из звездочетов сказал:

— Сделаем как можем, если не можем как хотим. — И предложил следующее: — Если ифрит, — сказал он, — не убил рыбака Хасана и не тронул напавших на него воинов, следовательно, он добрый ифрит. Если это так, то мы ему скажем: или ты, ифрит, будешь слушать нашего халифа — живн он вечно! — или мы убьем рыбака Хасана, потом отрубим голову чувячнику Али, потом вырвем второй глаз у менялы Аб-дуллы…

— Но мне не нужен добрый ифрит, — недовольно перебил старикашку халиф, — мне нужен злой ифрит, ифрит-воин.

Старикашка покашлял в сухонький кулачок:

— А когда мы его приручим, тогда постепенно сделаем злым. Это просто.

— Если все будет так, как ты говоришь, звездочет, — быть тебе главным визирем, — изрек халиф.

Главный визирь побледнел, а хитромудрый старикашка бросился целовать золотой чувяк халифа. И хотя хитромудрый не стал главным визирем — его через семь дней нашли дома посиневшим от яда, — все было так, как он предположил. Когда на глазах ифрита к шее Хасана палач приставил острый кинжал, он сказал: