Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - [4]

На большинство семейных праздников — дни рождения, барбекю и т. д. — приглашают с детьми и крайне редко просят не приводить детей. (Мы всего один раз получили такое приглашение от семьи, в которой один из родителей не был аргентинцем.) На свадьбах, которые, как правило, продолжаются с восьми вечера до семи утра, почти всегда присутствуют дети.

— На нашей свадьбе моя племянница Каталина, которой было пять лет, ела, танцевала и веселилась всю ночь, — рассказала моя подруга Макарена Бирнес. — Она поспала минут тридцать на двух сдвинутых стульях и, когда проснулась, была очень обижена на всех, что ей дали заснуть и она из-за этого пропустила часть праздника.

Сын Макарены Бати родился на неделю раньше Софии, и, поскольку наши дети вместе росли, мы подружились. Я всегда безумно завидовала привычке ее сына соблюдать распорядок дня: он сам, без напоминаний, ложился в кровать в восемь вечера, спал всю ночь и просыпался около восьми утра. Он мог задремать и проспать от двух до четырех часов. Бати был очень сильным и невероятно энергичным ребенком; он мог долго играть и долго спать.

Макарена не волновалась, когда сын нарушал режим и поздно ложился спать, если утром ему не надо было идти в школу.

— Мы все, с дня рождения, привыкли в случае необходимости поздно ложиться спать, — объяснила она.

Макарена вышла замуж за американца. Когда она впервые навестила родственников со стороны мужа в Мэриленде, с удивлением узнала, что некоторые американцы обедают в пять вечера, тогда как большинство аргентинцев в это время дня только приступают к чаепитию.

Не следует думать, что все аргентинские родители позволяют детям ложиться поздно; некоторые придерживаются жесткого распорядка дня. Однако большинство родителей, с которыми я познакомилась, считают, что гораздо важнее проводить время с детьми и друзьями, чем укладывать ребенка в кровать каждый день в одно и то же время.

Хуана Лугано, которой нравится называть себя моей аргентинской матерью, часто приглашает мою семью в выходные дни к себе на обед, где собираются ее дети и внуки. (Мы провели у нее два из трех последних сочельников.) Обед никогда не начинается раньше девяти вечера. Несколько раз она приглашала нас к 20:30, многократно извиняясь за столь позднее время обеда, поскольку знала, что американцы предпочитают раньше обедать и ложиться спать. (Ее дети никогда не приходили раньше девяти вечера.) Даже она признает, что дети могут быть несносными, если слишком поздно ложатся спать.

— Но было бы обидно, если бы дети не были в такие моменты вместе с нами, — сказала она.

Матео Акоста пять лет; у него влажные, карие глаза Пола Маккартни и длинные густые ресницы. От своей мамы он унаследовал прямые волосы, от своего папы — любовь к йерба мате[5], а от своей страны — распорядок дня.

Матео, как большинство аргентинских детей, поздно ложится спать и поздно просыпается. Когда Матео был малышом, его мать, Мариана Гарсия, репортер, и его отец, Мартин Акоста, фотограф, работали в самой крупной аргентинской газете; их рабочий день начинался около полудня и заканчивался в восемь-девять вечера, поэтому заботы о сыне они возложили на няню.

Матео, как правило, не ложился спать, а дожидался родителей, и, приходя домой, они после ужина играли с сыном и читали ему книжки. Его родители, вернувшись с работы, никогда не заставляли Матео сразу ложиться спать. Наоборот, им хотелось подольше побыть вместе со своим малышом, чтобы, по словам Марианы, «Матео мог насладиться общением с мамой и папой». Мариана часто ложилась рядом с сыном и не уходила, пока он не засыпал. В Аргентине дети обычно спят в кроватях, в которых могут спать и взрослые, не слишком высокие и полные.

— Честно говоря, мы никогда не придерживались строгого распорядка дня, и я не заставляла Матео ложиться спать в одно и то же время, — сказала Мариана Гарсия.

Когда Матео просыпался ночью, ему позволялось лечь с родителями, если он этого хотел. Родители считали, что не имеет значения, где он спит, лишь бы все они хорошо выспались и встали утром в хорошем настроении. Таким образом, все были счастливы.

По вечерам, когда встречались только взрослые — аргентинцы с удовольствием проводят вечера и в чисто взрослой компании, — они по очереди сидели с сыном или оставляли его на попечении няни или бабушки с дедушкой. Но чаще Матео был вместе с родителями. Мы видели Матео на праздновании дней рождения, в parrillas, в корейских и китайских ресторанах. Он приходил к нам домой на обед, на праздник Хеллоуин и китайский Новый год. Его по очереди развлекали родители, забавляли и рассказывали всякие смешные истории наши друзья. Он ел то, что ели взрослые, от морсильи (morcilla — испанская кровяная колбаса) до суши. На вечеринке в честь моего дня рождения, когда Матео было около двух лет, он сначала играл хлебными палочками, маслинами, а потом влез на журнальный столик и проспал большую часть ночи. Никто не был против. Мы с мужем наблюдали, как постепенно из очаровательного малыша, спавшего в переноске для детей, пока его родители потягивали вино и говорили о политике, он превратился в мальчика, играющего в «Шрек-2» на моем компьютере и способного подробно описать характерные черты, присущие каждому персонажу.