Как две капли воды - [55]

Без четверти семь, то есть за пятнадцать минут до на­значенного времени, она была готова. Она стояла в ван­ной и доставала с полки флакон духов, когда вошел Тейт.

При его внезапном появлении она остолбенела. Он обычно спал на раздвижном диване в кабинете, смежном с ее спальней. Дверь между комнатами всегда была закрыта и заперта с его стороны.

Кабинет был выдержан в строгих, естественных тонах, что придавало ему сходство с джентльменским клубом. К нему прилегала небольшая ванная комната, раковина в которой была не больше плевательницы в кабинете сто­матолога, а душ едва ли мог вместить взрослого человека. И все же Тейт предпочитал терпеть эти неудобства, чем делить с женой большую спальню, с просторной туалет­ной комнатой, где можно было, не мешая друг другу, одновременно одеваться и причесываться перед зеркалом во всю стену, где была мраморная ванна, над головой – застекленный потолок, а под ногами – многие метры пушистого ковра.

Первой мыслью Эйвери, когда он вошел, было, что он передумал и пришел сообщить, что едет без нее. Однако он был не столько сердит, сколько смущен. Увидев ее в зеркале, он замер.

Польщенная тем, что ее усилия оказались ненапрасны­ми, Эйвери повернулась к нему и развела руки в стороны.

– Нравится?

– Платье? Платье потрясающее.

– А счет от «Фрост бразерз» будет еще более потря­сающим.

Она знала, что платье действительно сногсшибатель­ное. Черная полупрозрачная ткань с блестками обтягива­ла грудь, плечи, спину и руки до самых запястий. Начиная от ложбинки на груди и до колен платье было поставлено на подкладку из черного шелка. Эффект усиливала кайма из прозрачных блесток по горловине и краю рукавов.

Это было очень сексуальное платье, но в то же время сдержанное, в духе Одри Хепберн. Она позволила себе эту обновку не из тщеславия. Просто сегодня ей не хотелось надевать что-то из гардероба Кэрол. Она хотела выгля­деть дай Тейта по-новому, по-другому – не так, как Кэ­рол.

К тому же все вечерние платья Кэрол оказались сильно декольтированными и чересчур кричащими, совсем не в ее вкусе. Ей нужно было что-то легкое, по сезону, но в то же время с длинным рукавом. Она боялась слишком открываться, чтобы не выдать себя. Это платье было как раз то, что надо.

– На это не жалко, – выдавил Тейт.

– Тебе что-то нужно? Или ты зашел посмотреть, не опаздываю ли я?

– Если кто и опаздывает, так это я. Не могу найти за­понки. Тебе не попадались?

От нее не укрылось, что он одет только наполовину, На подбородке была царапина – свидетельство торопли­вого бритья. Он был необут, с мокрыми и еще не приче­санными волосами, а накрахмаленная сорочка со склад­ками на груди была нараспашку и не заправлена в брюки.

При виде его поросшей волосами груди она сглотнула. Живот у него был твердый и плоский, как барабан. Так как он еще не застегнул брюк, она могла видеть голый живот и белую резинку трусов.

Она машинально облизнула губы. Сердце билось так сильно, что она чувствовала, как в такт его ударам груд­ная клетка упирается в ткань платья.

– Запонки? – переспросила она тихо.

– Я подумал, может, оставил здесь.

– Пожалуйста, поищи. – Она сделала жест в сторону шкафа, где еще раньше обнаружила кое-какие предметы мужского туалета.

Он перерыл два ящика, прежде чем нашел темную шкатулку с драгоценностями. Это было то, что он искал.

– Помочь?

– Нет.

– Да. – Она встала перед дверью, закрывая ему выход.

– Я сам справлюсь.

– Ты изомнешь рубашку. Дай помогу.

Не обращая внимания на его протестующие жесты, она взяла у него запонки и стала застегивать. Когда тыльной стороной руки она ненароком коснулась его голой и слег­ка влажной груди, ей захотелось уткнуться в нее лицом.

– А это что такое?

Она проследила за его взглядом.

– Ах, это. Художества Мэнди. – К зеркалу были при­креплены скотчем детские рисунки. – А тебе она разве ничего не дарила?

– Дарила. Я просто не ожидал, что ты их так разве­сишь. Раньше ты не выносила беспорядок. Все?

Он наклонился посмотреть, как продвигается дело. Их головы почти соприкасались.

– Еще секунду. Стой спокойно. Это у тебя в животе урчит? Можешь перекусить.

Он помедлил, потом взял с тарелки яблоко и кусок сы­ра. Его зубы с хрустом вонзились в яблоко. Звук, с кото­рым он жевал, привел ее в возбуждение.

– Ну, что там? Скоро?

Разделавшись с запонками, она подняла на него глаза:

– А «бабочка»?

Он прожевал.

– У меня в комнате.

– Сам завяжешь?

– Да. Спасибо.

– Не за что.

Он был уже готов идти, но задержался. Несколько се­кунд он смотрел на нее, а вокруг витал аромат ее ванны и духов. Наконец он шагнул к двери.

– Через пять минут буду готов.

У Тейта было такое чувство, будто он только что чу­дом спасся. Наверное, он слишком распарился под душем. Иначе чем объяснить, что он никак не может остыть? На­верное, его неловкость вызвана суетой и ответственным вечером, который им предстоит.

Он долго воевал с галстуком-бабочкой, затем никак не мог найти второй носок, так что на одевание у него ушло еще десять минут. Однако, когда после его легкого стука в дверь жена вышла из своей комнаты, она ничего не сказа­ла в упрек.

Они вместе прошли в гостиную, где Зи читала Мэнди сказку. Нельсон смотрел свой любимый многосерийный детектив, в котором справедливость неизменно торжест­вует и злодеи получают по заслугам.