По центру торжественного собрания сидела дородная пожилая женщина с красиво уложенными тёмными волосами, в чёрном, практически концертном платье.
Боже, они все артисты?! Или музыканты?! Почему их так много?! У меня перехватило дух и из уголка подсознания пискнуло: «Надо улыбнуться». Я улыбнулась растерянно и поздоровалась.
А женщина по центру расцвела, всплеснула руками, как дирижёр, и гортанно, с акцентом сказала:
– Ах, деточка наша, здравствуй! Катенька! Как я счастлива! Ну копия Гоша, любимый мой сыночек! Здравствуй, внученька, здравствуй, Кати! Я твоя бабушка и меня зовут Алико Кавсадзе. Боже, какая ты красавица, умница, девочка моя!
– Здравствуйте, очень приятно, – кивнула я, не зная что ещё сказать.
– Зови меня бабушка Алико, моя дорогая! – женщина вновь взмахнула руками в обе стороны, как дирижёр: – А это смотри: семья твоя, все мы Кавсадзе, дядя Уго, тётя Дариа, Голико… – и она принялась перечислять, и с каждым именем кто-то из «грузинского хора» махал мне рукой и улыбался – сколько лиц!
У меня уже начала кружиться голова, в которой всё спуталось.
– Дорогая моя внученька! – продолжала бабушка Алико, по всей видимости, главная в семье. – Мы ждём тебя к нам, в гости! Гига тебе уже заказал самолёт, моя девочка!
– Самолёт? – сглотнула я.
Глаза у Андрея тоже расширились, но он тут же расшифровал сложности перевода и шепнул: «Билеты забронировали, наверное».
Но бабушка Алико не успокоилась:
– Кати, маленькая моя! Мы хотели к тебе лететь прямо сегодня сами, а потом подумали: зачем к тебе? Зачем стеснять нашу девочку? Пусть к нам прилетает, домой, обнимет нас, мы её обнимем, посмотрит всё, как мы живём, как любим друг друга, какие у нас виноградники, какой заво-од, какое вино мы делаем, попробуешь, порадуешься… Ждём тебя, любимая!
– А когда? – пискнула я, потому что от неожиданности голосовые связки сдавило.
Какие виноградники? Какой завод? Что происходит?!
– Витя, друг Гоши, сказал, что во вторник паспорт у тебя будет, вот во вторник и прилетай, маленькая! Мы самолёт пришлём, хороший самолёт, суперджет Фалкон называется. Я сказала Гиге, чтоб самый лучший выбрал. Не бойся, не упадёт. Обнять тебя хочу так сильно, аж сердце сжимается! Целую тебя, Кати, малышка! Ждём тебя во вторник домой! Все мы ждём!!
Бабушка Алико заулыбалась, вновь всплеснула руками по-дирижёрски, и весь «грузинской хор» в вечерних платьях и фраках улыбнулся мне, как по команде и помахал.
Скайп отключился.
Я моргнула, Андрей моргнул. Машенька спросила:
– Мапа, а у тебя есть самолёт?
Мы смотрели друг на друга ошалевшие, и наконец, мой царевич произнёс:
– Э-э… у меня нет. Но, кажется, он есть у Кати…
– Улааа! – спрыгнула с его колен Маруся и захлопала в ладошки, подбежала ко мне и спросила радостно: – А ты меня покатаешь?!
Вот так всегда и случается. Планируешь одно, получается другое, а ты сидишь и хлопаешь глазами. Но, наверное, это к лучшему. У жизни на нас свои планы, поэтому ничего не остаётся, как принимать то, что приходит, и радоваться.
И я отмерла, растерянно улыбаясь:
– Обязательно. А как же иначе… Ведь вы – мои, а я ваша.
– Плинцесса! Плинцесса! Наша плинцесса! – весело прыгала рядом Маруська.
Андрей взял мою руку, поднёс к губам и заглянул мне в глаза с улыбкой:
– А я всегда это знал…
– Что у меня богатая семья? – округлила я глаза.
– Нет, что ты особенная! Потому и влюбился!
Я выдохнула с облегчением и поцеловала его в ответ.
А я не знала, что я особенная… И сейчас не очень в это верится… Может, потому что всё доходит до меня, как до Жирафа?
– КОНЕЦ –
