Как делаются деньги? - [24]

Коперниканская революция в финансах

Как было прежде упомянуто, уже у Башелье мы обнаруживаем стремление современных финансов преодолеть мутную область апостериорных вероятностей, основанных на попытке угадать будущее, и вступить в мир математически доказанных априорных вероятностей. Изобретательность ГЭР обнаруживается в том, как она обеспечивает этот переход, устанавливая соотношение между возможностью рынка «полностью отражать» доступную информацию о базовых активах и непредсказуемостью будущего движения цен.

На первый взгляд это соотношение между рыночной эффективностью и случайными ценовыми колебаниями, кажется, лишает финансовую теорию научной основы, поскольку загоняет ее в ловушку выбора между двух зол. Если ГЭР верна в качестве эмпирического описания реально существующих рынков, неоклассическая финансовая теория ничего не может предложить с точки зрения предсказания цен, кроме некоторого варианта сократовского скептицизма: «Я знаю, что ничего не знаю… о будущих движениях цен». Если же ГЭР неверна в качестве эмпирического описания реально существующих рынков, вся парадигма неоклассических финансов покоится на ложной предпосылке и поэтому даже не может претендовать на научный статус.

Эта дилемма похожа на ту, с которой столкнулся Кант в своем стремлении найти теорию чистого разума: «Истинная же задача чистого разума заключается в следующем вопросе: как возможны априорные синтетические суждения?»[74] Этот знаменитый вопрос появляется в «Критике чистого разума» Канта. Кант отдавал себе отчет в том, что эмпирическое знание, то есть знание, выведенное из чувственного восприятия мира, может быть ошибочным. Он стремился создать теорию знания и разума, которая бы не зависела от такого рода опыта. Понятие «чистого разума» восходит к кантовской вере в то, что абсолютное знание действительно возможно, даже если эмпирическое знание по своей сути неопределенно. Критика Канта – это попытка исследовать пределы человеческого разума. Что мы можем знать определенно, если наше знание об эмпирическом мире подпорчено неопределенностью?

Теория Канта – это теория чистого спекулятивного разума. То же относится и к Башелье и его последователям в области современных неоклассических финансов. Мы уже видели, как Башелье делает различие между математической априорной вероятностью и вероятностью, которая зависит от будущих событий. И, так же, как Кант отвергает чувственный опыт как источник абсолютного знания, Башелье отвергает предсказания отдельных трейдеров на рынке как чисто субъективные. Затем он переходит к дедуктивному исследованию области априорных вероятностей.

Понятие об априорных вероятностях Башелье сопоставимо с понятием Канта о синтетических априорных суждениях. Исследование Кантом вопроса «как возможны априорные синтетические суждения?» является в то же время исследованием о возможности философского знания как такового. Отвечая на этот вопрос, он утверждает, что, с одной стороны, философия интересуется априорным познанием, а не исследованием эмпирических объектов. С другой стороны, это познание, как нам уже известно, не является простым прояснением вещей. На самом деле философия может произвести новое и абсолютное знание.

Принятие Башелье (безотносительно того, знал ли он о своих философских корнях или нет) кантианского разделения между априори и апостериори лежит также в основе различия между финансами и экономикой. Центральная, или даже определяющая, черта современных финансов заключается в идее, что, в принципе, изучать механизмы финансовых рынков без знания о том, как функционирует экономика, возможно. Иными словами, вы можете анализировать рынки, не тратя время на просмотр бухгалтерской отчетности и анализ спроса и предложения товаров. Эволюция современных финансов в отдельную дисциплину одновременно является историей отделения финансов от экономики.

В результате кантианского исследования разума были намечены условия возможности опыта как такового, то есть структуры трансцендентальной субъективности. Знание этих структур не говорит нам о том, как обстоят или не обстоят дела. Оно не предполагает фактических утверждений об эмпирическом мире. Скорее, трансцендентальные структуры субъективности являются категориями опыта, которые нам необходимы, чтобы хотя бы помыслить мир в каждом возможном эмпирическом состоянии. Эмпирический стол может быть круглым или квадратным, но чтобы человек мог испытать его в той или иной форме, мы должны предположить, что он или она обладает определенной предварительной способностью воспринимать, позволяющей испытать объекты во времени и пространстве. Структуры трансцендентальной субъективности являются условиями возможности любого опыта эмпирического мира.

Переход Канта из области эмпирического в область трансцендентального сравним с переходом Башелье от точных прогнозов – вроде тех, что можно обнаружить в техническом и фундаментальном анализе – к вероятностным оценкам будущих движений цен. Скептическое отношение Башелье к возможности знания о финансовых рынках касается только сиюминутного движения цен вверх и вниз. В терминах Канта это прогнозы, основанные на апостериорных вероятностях. Когда же дело касается априорных вероятностей, фактически можно делать прогнозы, хотя и в вероятностных, а не в абсолютных категориях. Весь смысл работы Башелье – как раз показать, что подобные прогнозы возможны. Внедрение Башелье стохастического анализа в изучение финансовых рынков позволяет рассчитывать различные вероятности. И, таким образом, намечает условия возможности различных траекторий движения цен.