Как делать сюжет новостей - [8]

Шрифт
Интервал

Например, ты идешь в рядах мирной демонстрации, а колонну разгоняют водометами. Тут уже не до раздумий о крахе демократии — найти бы безопасный уголок. Но когда ты прибегаешь домой, мокрый, но целый и невредимый, включаешь телевизор и видишь сюжет о мелких беспорядках, которые устроены студентами, одурманенными наркотиками, ты понимаешь, в каком событии участвовал. Конечно, можно возмутиться: почему «одурманенных», какие еще «наркотики»? Но это мелочи.

Телевизионный сюжет из огромного События создает маленькую информационную иллюзию. Всегда и везде. Цензура или свобода слова здесь совершенно ни при чем. Нечто подобное происходит при экранизации большого романа, события которого надо втиснуть в часовой фильм. Если на четыре тома «Войны и мира» отведено девяносто минут экранного времени (а такое было на самом деле), представляете, что остается от романа?!

Такой взгляд на практику новостей вовсе не пустая теория. Это жесткая реальность профессии.

Приступая к созданию сюжета, вы должны понимать, что сможете донести до зрителя лишь крупинку реальности. Но эта крупинка должна быть настолько яркой и выразительной, чтобы она смогла отразить событие реальной жизни «приблизительно достоверно».

Итак, событие — это вся реальность. Сюжет — узкий взгляд на нее.

Как же определить, что именно взять из события жизни, чтобы сделать сюжет новостей?

Какую линейку, какие весы применить?

Для этого придуман принцип «информационного повода».

КАДР 4.

Информационный повод, или Что происходит в сюжете?

Существует простое и понятное определение информационного повода, которое знает любой выпускающий редактор: это то, ради чего имеет смысл отправлять на съемку бригаду. Но для вас важнее другое: как с помощь информационного повода можно выудить из гигантской массы событий что-то такое, из чего можно делать сюжет?

Вообще определить информационный повод очень просто. Для этого надо лишь ответить на вопрос: «Что происходит в сюжете?» И здесь не может быть неправильных ответов. Как бы вы ни сочли нужным ответить, все будет верно.

Возможно, вы скажете, что вопросом: «Что происходит в сюжете?» определяется тема сюжета.

Это не так.

Тема сюжета определяется другим вопросом: «Про что сюжет?» Тема сюжета описывает событие в принципе. Грубо говоря, тот интерес, который он представляет для выпуска новостей вообще. А информационный повод подскажет, что именно вы сделаете в конкретном сюжете.

Например, тема — птичий грипп. Вы знаете, что санитарный врач города запретил торговать курятиной на рынке, что в аптеках скупили весь запас таблеток, что владельцы голубей не выпускают своих птичек на волю. Происходит еще десяток событий, которые напрямую связаны с Большой Темой. Но вам надо сделать сюжет для сегодняшнего выпуска. Рассказать сразу про все невозможно. К счастью, подворачивается пресс-конференция ученого Вреднюкина, который хочет заявить, что птичий грипп — это глобальный обман. Задав вопрос:

«Что происходит в сюжете?», вы отвечаете: «Ученый Вреднюкин отрицает птичий грипп!» Вы сообщаете этот информационный повод выпускающему редактору, который осознает важность события «Птичий грипп». Выпускающий дает добро, вы получаете группу и едете снимать сюжет.

Но если вы придумаете другой информационный повод: «Лекарство от гриппа „Птицедох" исчезает из аптек!», возможно, выпускающий редактор не захочет снимать такой сюжет. Возможно, он заподозрит, что вы задумали «пропиарить» лекарство «Птицедох». Как найти нужный информационный повод?

Для этого надо, отвечая на вопрос: «Что происходит в сюжете?», составить короткое утвердительное предложение, употребив в настоящем времени и действительном залоге глагол, котором вы передаете одно, но главное действие события. В этом предложении должно быть не более семи слов. Решив такую грамматическую задачку, вы получите информационный повод. Таким образом можно не только выбрать из нескольких событий одно, самое важное для сюжета, но и в единственном событии открыть несколько непохожих сюжетов.

Например, у вас есть событие «Парад сексуальных меньшинств в Москве». Для съемок вы можете использовать несколько информационных поводов.

Вот таких:

• «Акция гомосексуалистов в столице угрожает порядку!»

• «Гей-парад в Москве развивает демократию!»

• «Сексуальные меньшинства открыто идут по Москве!»

• «Трамваи стоят: гей-парад перекрыл улицы Москвы!»

В любом событии всегда можно найти несколько довольно разных информационных поводов, которые позволят сделать непохожие сюжеты. Какой повод выберете, такой и будет сюжет.

Информационный повод сразу определяет, попадет событие в новости или нет. Это первый и самый важный для репортера ключ к сюжету, потому что он задает угол зрения на событие.

Каким должен быть информационный повод, чтобы «вскрывать» события?

Какими качествами должен обладать?

Точно такими же, какие определяют «пригодность» события для новостей.

Семь качеств настоящего события подходят и для информационного повода.

Исключительность, неожиданность, общественная значимость, действенность, новизна, визуальность и драматичность определяют информационный повод полностью.


Рекомендуем почитать
Модное восхождение. Воспоминания первого стритстайл-фотографа

Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.


Сон Бодлера

В центре внимания Роберто Калассо (р. 1941) создатели «модерна» — писатели и художники, которые жили в Париже в девятнадцатом веке. Калассо описывает жизнь французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867), который отразил в своих произведениях эфемерную природу мегаполиса и место художника в нем. Книга Калассо похожа на мозаику из рассказов самого автора, стихов Бодлера и комментариев к картинам Энгра, Делакруа, Дега, Мане и других. Из этих деталей складывается драматический образ бодлеровского Парижа.


Мне повезло: я всю жизнь рисую!

В первой части книги Беломлинский вспоминает своих соратников по питерской юности Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, рассказывает о своей дружбе с Евгением Евстигнеевым, описывает встречи с Евгением Леоновым, Людмилой Гурченко, Михаилом Казаковым, Сергеем Юрским, Владимиром Высоцким, Беллой Ахмадуиной, Марселем Марсо, Робертом Дениро, Ивом Монтаном, Харви Ван Клиберном… Во второй части книги он рассказывает забавные «полиграфические истории», связанные с его работой в Росии и Америке.


Непарадный Петербург. Наследие промышленной архитектуры

Предлагаемая книга посвящена ценной хотя и наименее известной области архитектурного наследия Санкт-Петербурга. В ней автор, продолжая свои многолетние исследования, подробно рассматривает процессы архитектурного развития ряда предприятий, сыгравших важную роль в развитии отечественной индустрии. Задача – расширить привычные границы представлений о петербургской архитектуре, формирующей наряду с классическими ансамблями неповторимый облик северной столицы. Особую актуальность освещение уходящих страниц истории приобретает в связи с переменами, происходящими при изменении функционального профиля многих исторических комплексов.


Мода в кино. От Givenchy для «Завтрак у Тиффани» до Prada в «Отель „Гранд Будапешт“»

Культовое маленькое черное платье в «Завтрак у Тиффани» или эпатажные наряды героев Уэса Андерсона – все эти образы мы знаем не хуже самих сюжетов. Восхищаемся ими, цитируем и воссоздаем. Но почему они запомнились и какую роль сыграли в успехе картин? Книга известного журналиста и фэшн-аналитика Кристофера Лаверти – настоящая энциклопедия, в которой он исследует весь кинематограф XX века, начиная с иконического наряда Джуди Гарленд в фильме «Волшебник страны Оз», заканчивая образом Ольги Куриленко в «Кванте милосердия».


Теория и практика создания пьесы и киносценария

По признанию самого автора, настоящая книга задумана как руководство по практической работе драматурга и киносценариста. И действительно, в книге много мыслей и обобщений, имеющих непосредственное отношение к тому, что принято называть техникой драмы и киносценария. Опираясь на практику мировой драматургии, на всю историю драматической мысли, а также на свой авторский опыт драматург и сценарист, Лоусон выдвигает немало ценного об искусстве драмы и кино.