Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь - [63]
Что касается положительного влияния этого стоического правила на качество ваших социальных взаимодействий, то оно очевидно: никто не любит смотреть слайд-шоу ваших фотографий из недавнего отпуска (даже если вы демонстрируете их на новеньком iPhone последней модели), никто не любит рассказы других людей о себе. Мы не настолько интересны окружающим, как это нам кажется. Так что поверьте мне (и Эпиктету): осознание и соблюдение этой основополагающей истины человеческого общения сделает ваших друзей и знакомых только счастливее.
11. Говорите без осуждения. «Некто моется быстро?[180] Не утверждай, что он моется плохо, но скажи, что он моется быстро. Некто пьет много вина? Не утверждай, что он поступает плохо, можно только сказать, что он много пьет. Ведь, не разобравшись в этом, откуда ты можешь знать, действительно ли он поступает плохо. Таким образом, ты не сможешь брать воспринимаемые образы вещей, а соглашаться при этом с другими тобой не воспринятыми».
Это очень полезное и типично стоическое правило, и я работаю над ним, хотя пока не очень успешно. Мы должны отличать реальные факты, с которыми можем соглашаться, если они подтверждаются нашими наблюдениями, от оценочных суждений. Последних нам следует избегать, поскольку обычно у нас нет необходимой информации для их вынесения.
Каждый день нам представляются возможности применить этот стоический принцип на практике. Ваша подруга перестала следить за собой? Попробуйте мысленно описать, что вы видите, но при этом избегайте оценок, не ставьте подруге «диагноз». Затем задайтесь вопросом: а почему это происходит? Неужели эта женщина хочет стать менее привлекательной или здоровой? Вряд ли. Может, есть более глубокие причины, и вместо того, чтобы критиковать внешность подруги, вам следует предложить ей помощь? Вот другая ситуация: ваш коллега нагрубил вам или другому человеку в вашем присутствии. Вам очень хочется в ответ осыпать его «уместными» эпитетами — вслух или мысленно. Но остановитесь, вспомните: а вы когда-нибудь кому-нибудь грубили? Да. Вы делали это потому, что относитесь к другим людям, как к мусору? Вряд ли. Скорее всего, вы сорвались по другим причинам. По каким? И какую бы вы хотели видеть реакцию на свою вспышку гнева? Теперь вернитесь к ситуации с раздраженным коллегой и подумайте, как вы можете применить по отношению к нему совет Эпиктета.
Просто остановитесь на минуту и представьте, насколько лучше стал бы наш мир, если бы мы все научились воздерживаться от поспешных суждений и не только относиться к другим людям объективно, но и сострадать им.
12. Размышляйте о каждом прошедшем дне. «Сну не дай низойти на свои усталые очи[181], каждое за день свершенное дело пока не рассмотришь[182]: "В чем преступил я? Что сделал? Какой мною долг не исполнен?" С этого ты начав, разбирай по порядку. И следом кайся в дурных деяньях своих, или радуйся — добрым».
Это последнее духовное упражнение не из «Энхиридиона», а из «Бесед Эпиктета», которые мы уже разбирали, но оно настолько важное и полезное, что я счел необходимым включить его в этот список. Сенека также советует нам каждый вечер предаваться подобным размышлениям, но делать это до отхода ко сну, поскольку в постели мы обычно теряем ясность мышления. Найдите у себя дома тихое место (подойдет даже ванная комната) и поразмышляйте о том, что произошло за день. Лично я нахожу полезным записывать свои размышления в философский дневник, как это делал император-стоик Марк Аврелий.
Цель в том, чтобы сосредоточиться на самых значимых событиях дня, особенно на таких, которые имеют очевидный этический аспект. Я поссорился с коллегой или повел себя некорректно с подругой? Или же, наоборот, проявил великодушие к студенту и выручил друга? Кратко описав в дневнике это событие и добавив объективный комментарий, я как можно более непредвзято оцениваю свое поведение с этической точки зрения и рассуждаю, какой урок можно извлечь из этого опыта. В заключение нашего разговора не могу сделать ничего лучшего, чем привести следующий отрывок из Сенеки, возможно, самого яркого и утонченного из писателей-стоиков:
…Ее [душу] нужно каждый день призывать к ответу[183]. Так делал Секстий: завершив дневные труды и удалившись на ночь ко сну, он вопрошал свой дух: «От какого недуга ты сегодня излечился? Против какого порока устоял? В чем ты стал лучше?» Гнев станет вести себя гораздо скромнее и перестает нападать на нас, если будет знать, что каждый вечер ему придется предстать перед судьей. Что может быть прекраснее такого обыкновения подробно разбирать весь свой день? До чего сладок сон после подобного испытания себя, до чего спокоен, до чего глубок и свободен! Душа сама себя похвалила или предостерегла; свой собственный тайный цензор и соглядатай, она теперь знает свой нрав и свои привычки. Я стараюсь не упускать такой возможности и каждый день вызываю себя к себе на суд. Когда погаснет свет и перестанет развлекать взгляд, когда умолкнет жена, уже знающая про этот мой обычай, я придирчиво разбираю весь свой день, взвешивая каждое слово и поступок: ничего я от себя не утаиваю, ничего не обхожу. В самом деле, что мне бояться своих ошибок, если я могу сказать себе: «Смотри, впредь не делай этого; сейчас я тебя прощаю»… Добрый человек радуется предостережению: а иной, чем он хуже, тем сильнее злится на пытающихся его исправить.
Одной из самых выдающихся школ античной философии по праву считается стоицизм – философская система, сложившаяся в III–II веках до н. э. в Греции, а позже усвоенная и Римом. Книга посвящена воззрениям Эпиктета, римского философа-раба, одного из самых ярких ее представителей. Автор, американский философ, биолог и публицист, использует немногочисленные, но прославленные работы этого мыслителя и пытается реконструировать его миросозерцание, опираясь на современный язык, современную стилистику и современные нарративы – делая некогда выдающуюся стоическую доктрину доступной и привлекательной для читателя XXI столетия. Представленная им конструкция, получившая название «Стоицизм 2.0», имеет к тому же и практическое назначение: она, по замыслу автора, может обучить человека сегодняшнего дня искусству не просто жить, но жить счастливо.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.
В книге трактуются вопросы метафизического мировоззрения Достоевского и его героев. На языке почвеннической концепции «непосредственного познания» автор книги идет по всем ярусам художественно-эстетических и созерцательно-умозрительных конструкций Достоевского: онтология и гносеология; теология, этика и философия человека; диалогическое общение и метафизика Другого; философия истории и литературная урбанистика; эстетика творчества и философия поступка. Особое место в книге занимает развертывание проблем: «воспитание Достоевским нового читателя»; «диалог столиц Отечества»; «жертвенная этика, оправдание, искупление и спасение человеков», «христология и эсхатология последнего исторического дня».
Книга посвящена философским проблемам, содержанию и эффекту современной неклассической науки и ее значению для оптимистического взгляда в будущее, для научных, научно-технических и технико-экономических прогнозов.
Основную часть тома составляют «Проблемы социологии знания» (1924–1926) – главная философско-социологическая работа «позднего» Макса Шелера, признанного основателя и классика немецкой «социологии знания». Отвергая проект социологии О. Конта, Шелер предпринимает героическую попытку начать социологию «с начала» – в противовес позитивизму как «специфической для Западной Европы идеологии позднего индустриализма». Основу учения Шелера образует его социально-философская доктрина о трех родах человеческого знания, ядром которой является философско-антропологическая концепция научного (позитивного) знания, определяющая особый статус и значимость его среди других видов знания, а также место и роль науки в культуре и современном обществе.Философско-историческое измерение «социологии знания» М.
«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.