Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными - [58]
ИЛЛЮСТРАЦИЯ 6. Ранний взрыв производительности
ИСТОЧНИК: Carlota Perez. Technological Revolutions and Financial Capital. The Dynamics of Bubbles and Golden Ages, Cheltenham, 2002; расчеты сделаны no David Jenkins. The Textile Industries, vol. 8 of The Industrial Revolution, Oxford, 1994.
Влияние смены парадигмы на зарплаты можно проиллюстрировать примером того, как Норвегия переходила от парусного судоходства к пароходному. Вот что сообщает статистический ежегодник Норвегии за 1900 год о зарплатах работников в 1895 году:
старший помощник на парусном судне —69 крон в месяц;
старший помощник на пароходе — 91 крона в месяц;
инженер на пароходе —142 кроны в месяц.
Хотя управлять парусным судном труднее, чем пароходом, зарплата старпома на пароходе была более чем на треть выше, чем на паруснике, а зарплата инженера на пароходе — в два раза. Таким образом, судовладелец, который делал ставку на паровой двигатель и выигрывал, способствовал повышению уровня зарплат в своем городе. Моряки с его судна и их семьи тратили деньги в том же городе, повышая уровень потребления. Так, более высокий уровень зарплат распространялся за пределы видов деятельности, связанных с новыми технологиями (в нашем случае мореплавания), на булочников, плотников и прочих ремесленников в городе, включая парикмахеров, так что те в свою очередь могли позволить себе вложить средства в новую технологию с увеличенной производительностью. Выигрыш, который получает общество от предпринимательской деятельности, — на самом деле побочный эффект того, как предприниматель зарабатывает деньги. Судовладелец, который использует новые технологии, для страны гораздо важнее, чем судовладелец, поддерживающий парусный флот, хотя при этом, возможно, зарабатывающий куда больше. Это понял не только Генрих VII, взойдя на английский трон в 1485 году, но и современные Ирландия и Финляндия.
Стремительный рост производительности в какой-либо отрасли промышленности действует как катапульта, резко поднимая уровень жизни. Однако поднять уровень жизни людй можно, если повысить им зарплаты либо понизить цены. Схему, при которой цены понижаются, а люди богатеют, я называю классической моделью, потому что неоклассические экономисты предполагают, что богатство — это единственное следствие понижения цен, однако в реальности все сложнее[131]. Альтернативную модель можно назвать моделью сговора, потому что в ней плоды технологического развития делятся между: а) предпринимателями и инвесторами, б) работниками, в) остальным местным рынком труда и г) государством в форме большей налогооблагаемой основы. Рассмотрим все пункты внимательно.
1. Поскольку именно желание заработать побуждает инвесторов делать вложения, которые в итоге приводят к увеличению производительности, нам придется предположить, что в результате успешных инвестиций часть увеличенного производства пойдет на оплату труда инвесторов. То, что первые успешные предприниматели получают большую прибыль, которая потом становится меньше, потому что их начинают эмулировать другие предприниматели, объяснять не надо.
2. Как мы убедились на примере перехода от паруса к паровому двигателю, часть увеличения производства пойдет на повышение зарплаты людей, занятых в отрасли. Это может произойти потому, что потребуется стимулировать новые, редкие умения, или благодаря усилиям профсоюзов. Иногда (как это произошло с Генри Фордом, который в 1914 году удвоил зарплаты своим рабочим) просвещенный предприниматель понимает, что его собственные рабочие нужны ему в качестве покупателей, так что в его интересах поднять им зарплату. Конечно, только в исключительных обстоятельствах (таких как взрыв производительности) промышленная фирма может удвоить работникам зарплаты и при этом не разориться.
3. Как заметил еще король Англии Генрих VII, новая технология распространяется по всему местному (и национальному) рынку труда благодаря большей покупательной способности, создающейся в отраслях, в которых происходит технологический прогресс, а также тому, что зарплаты на одном рынке труда не могут слишком сильно различаться. Повышение зарплат в секторе, где происходит взрыв производительности, автоматически приводит к повышению всех зарплат. Парикмахеры имеют ту же производительность, что и во времена Аристотеля, однако в индустриальных странах их зарплаты растут одновременно с зарплатами работников, занятых в промышленности. Парикмахеры в странах, где взрывов нет, остаются такими же бедными, как их сограждане. Симфонический оркестр сегодня играет «Вальс-минутку» так же, как и во времена Шопена, однако зарплаты музыкантов с тех пор многократно выросли. Условия обмена парикмахерского и исполнительского искусств на промышленные товары сильно улучшились: за ту же стрижку или тот же «Вальс-минутку» парикмахер или музыкант в богатых странах сегодня может приобрести гораздо больше промышленных товаров, чем 200 лет назад. В то же время парикмахеры и музыканты в бедных странах, даже ничем не уступая парикмахерам и музыкантам из богатых стран, остаются бедными. Так происходит со всеми профессиями, особенно в секторе услуг: в бедных странах люди работают не хуже, чем в богатых, а зарплаты получают гораздо меньшие. То, что мы называем экономическим развитием, есть не что иное, как монопольная рента от производства продвинутых товаров и услуг, при которой богатые страны эмулируют друг друга, скачком увеличивая производительность.
