Как Бог съел что-то не то - [4]
Анна толкнула входную дверь гостиницы «Континенталь», и старый портье, дремавший за стойкой, приветствовал ее по-немецки:
– Ваша мама уже беспокоилась, куда вы подевались.
Анна оглядела зал. Вокруг столиков на потертых кожаных стульях сидели постояльцы гостиницы – беженцы из Германии, Чехии, Польши, надеявшиеся, что их дела как-нибудь вдруг улучшатся. Но мамы среди них не было.
– Я поднимусь в ее комнату, – сказала Анна портье.
И тут же услышала:
– Анна!
Мама, с покрасневшим от волнения лицом, в глазах – тревога, выскочила из закутка, где стоял гостиничный телефон:
– Где тебя носило? Я только что звонила миссис Бартоломью. Мы думали, что-то случилось! Макс как раз здесь. Он задержался немного – так хотел с тобой увидеться!
– Макс? Он в Лондоне?
– Его подбросил один из кембриджских друзей, – мама наконец успокоилась – как всегда, стоило ей заговорить о своем замечательном сыне. – Он приехал сюда в первый раз и сразу встретил друзей. Друзей-англичан, конечно. Теперь они собираются вместе обратно, – это мама добавила специально для сведения тех немцев, поляков и греков, которые могли ее слышать.
Когда они поднимались по лестнице, мама заметила в руках Анны нарциссы.
– Что это?
– Я купила.
– Купила?! – вскричала мама.
Но ей помешали дать волю негодованию: из туалета появился поляк среднего возраста.
– А! Отыскалась пропавшая! – отметил он с удовлетворением, оглядывая Анну. – Я говорил вам, мадам: она просто задержалась, – и вскоре поляк скрылся в своем номере в другом конце коридора.
Анна вспыхнула:
– Я опоздала не так уж сильно.
Но мама заторопилась: времени у них было немного.
Папина комната находилась на верхнем этаже. Когда они вошли, Анна чуть не споткнулась о Макса, сидевшего на краю кровати как раз напротив двери.
– Привет, сестренка! – сказал он (так мог бы сказать герой какого-нибудь английского кино) и поцеловал ее в щеку.
– Я потратила уйму времени, чтобы сюда добраться, – заметила Анна, протискиваясь мимо стола с пишущей машинкой к папе, чтобы его обнять. – Bonjour, Papa! – папе нравилось говорить по-французски.
Папа выглядел уставшим. Но взгляд его, как обычно, был умным и ироничным. Папа всегда интересовался происходящим вокруг, подумала Анна, хотя в последнее время ждать добрых вестей не приходится.
Она протянула папе нарциссы:
– Вот, купила. Сегодня семь лет с того дня, как мы уехали из Германии. Я подумала, может, они принесут нам удачу.
Нарциссы совсем увяли, но папа взял их со словами «Пахнут весной!», налил воды в стаканчик для чистки зубов, и Анна поставила туда цветы. Стебельки перевесились через край стакана, цветочные головки легли на стол.
– Боюсь, они переутомились, – заметил папа, и все рассмеялись.
Вот и хорошо: по крайней мере, цветы развеселили папу.
– И как бы то ни было, мы все вместе – все семь лет эмиграции. Можно ли желать большего?
– Я знаю того, кто желает большего! – заявила мама.
Макс хмыкнул.
– Возможно, семь лет – многовато, – он повернулся к папе. – Что ты думаешь о войне? Начнется война? Когда?
– Когда Гитлер решит, что пора. Проблема лишь в том, окажется ли готова к войне Британия.
Разговоры такого рода уже стали привычными, и мысли Анны унеслись далеко. Она села на кровать рядом с Максом, позволив ногам отдыхать. Ей нравилось в папиной комнате. Где бы они ни жили – в Швейцарии, в Париже, в Лондоне, – папина комната всюду выглядела одинаково. Всегда там был стол с пишущей машинкой (уже довольно расшатанной), книги, уголок на стене, куда папа пришпиливал фотографии и открытки, газетные материалы по теме, которой он интересовался, – все так плотно друг к другу, что даже газета с крикливыми заголовками не бросалась в глаза своими размерами; портреты папиных родителей, одетых по викторианской моде; трубка из морской пенки, которую папа никогда не курил, но ему нравилась ее форма; пара каких-нибудь самодельных штуковин, в практическую ценность которых он свято верил.
Сейчас у него был период увлечения мышеловкой, сделанной из картонной коробки. Крышка коробки удерживалась в открытом состоянии с помощью карандаша. На дне коробки лежал кусочек сыра. Крышка должна была захлопнуться в тот момент, когда мышь принималась за сыр. После этого папа собирался извлечь мышь из коробки и торжественно даровать ей свободу в Рассел-сквере. Но в этом папа пока не очень преуспел.
– Как твоя мышь? – поинтересовалась Анна.
– Пока разгуливает повсюду. Я видел ее прошлой ночью. У нее совершенно английская мордочка.
За спиной Анны беспокойно заерзал Макс.
– Никого в Кембридже не волнует война, – сказал он маме. – Я недавно зашел на призывной пункт. Там мне прямо сказали, чтобы я прежде всего думал о том, как защитить диплом, а потом уже – о призыве.
– Потому что ты получаешь стипендию! – гордо отозвалась мама.
– Нет, мама. Точно так же ответили моим друзьям. Всем посоветовали отложить эти мысли на пару лет. Возможно, к этому времени папа уже получит гражданство.
По прошествии четырех лет обучения в школе и двух семестров обучения в Кембридже Макс выглядел и говорил как истинный англичанин. Его ужасно раздражало, что при этом он не имеет гражданства.
![Как Гитлер украл розового кролика](/storage/book-covers/17/17357c2c85d4973555696f45dba40d6f6e43ac7b.jpg)
Девятилетняя Анна вместе с семьей вынуждена покинуть родную Германию, потому что к власти пришел Гитлер и ее отцу-публицисту теперь грозит опасность. В этой автобиографической повести известной британской детской писательницы показаны переживания ребенка, вырванного из привычной атмосферы и вынужденного приспосабливаться к новым правилам жизни, новой культуре, новому языку. Джудит Керр детскими глазами смотрит на тот ужас, который преследовал ее семью, расползаясь по всей Европе, а розовый кролик, навсегда брошенный в берлинском доме, лишь подчеркивает глубину ее переживаний.
![Про тигра, который зашёл на чай](/storage/book-covers/01/0175407af35b0eb71a101f6f103800e684bcb4ec.jpg)
Историю о том, как тигр зашёл на чай к девочке Соне и её маме, написала и проиллюстрировала английская писательница Джудит Керр. Впервые книжка была опубликована в 1968 году. Она быстро стала одной из любимых детских книг в Великобритании и с тех пор многократно переиздавалась, а также была переведена на несколько иностранных языков.
![А мама дома?](/storage/book-covers/ca/ca9d1faddf2de2231fd0f206c44f42a6f6a69faf.jpg)
Заключительная часть автобиографической трилогии Джудит Керр. 1956 год. Война закончилась одиннадцать лет назад. Анна живет в Лондоне с любимым мужем, работает на телевидении, обставляет уютную квартирку. Ужас позади, все благополучно. Но внезапный звонок из Германии рушит все ее планы. Анне предстоит поездка в Берлин – навстречу своему прошлому, полузабытому детству и уснувшим страхам. Остальные части трилогии: «Как Гитлер украл розового кролика», «Как Бог съел что-то не то».
![Мой помощник Карсыбек](/storage/book-covers/6d/6d107a13e57e435f1991805654218f5b1bba57cd.jpg)
Доподлинная быль, записанная со слов мальчиков и девочек, живших на целине и не знавших, что такое целина, о том как она на их глазах стала тем, чем есть, и о многих других важных вещах, которые нужно знать всем.
![Лесная неделя, или Для чего человеку ружье](/storage/book-covers/a2/a25a1f3bc8269532b3327cc6a752fbb3293bcaa8.jpg)
Повесть Виталия Нестеренко о городском мальчике Алеше, которого родители зовут Лесик. О его поездке с папой в лес на неделю.
![Марка](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![А и Б сидели на трубе](/storage/book-covers/b9/b91ed41d89f392c5d0a3a8b687da20992bbaf48a.jpg)
В книгу ленинградского писателя вошли весёлые и поучительные рассказы, воспоминания и повесть о не совсем обыкновенной собаке.
![Französisch](/storage/book-covers/68/68a97f841a3c9ce8ca3b0a43a685931b533a35b1.jpg)
Рассказ эстонского писателя о мальчике, родители которого мечтают определить его в спецшколу с углубленным изучением иностранных языков. Автор с юмором изображает обывательские настроения взрослых и реакцию на это ребенка.