Каин и Артем - [11]

- Погоди!

- Н-ну? И что вы хотите мне сказать? - с трепетом спросил Каин.

- Сказать-то? Это не просто.

- Что же оно такое?

- А!.. видишь ты - будем говорить прямо. Сразу и - всё!

- Ага!

- И я тебе должен сказать, что больше я - не могу...

- Что? Что не можете?

- Ничего! Не могу! Противно мне... Не моё это дело... - вздохнув, сказал Артём.

- Что же? Не ваше дело - что?

- Всё, это... ты и - всё!.. Не хочу я больше тебя знать, потому - не моё это дело.

Каин съёжился, точно его ударили.

- И, ежели тебя обидят, ты ко мне не иди и не жалуйся мне... я в защиту не пойду. Понимаешь? Нельзя мне это...

Каин молчал, как мёртвый.

Артём, выговорив свои слова, свободно вздохнул и продолжал яснее и более связно:

- За то, что ты меня тогда пожалел, я могу тебе заплатить. Сколько надо? Скажи - и получи. А жалеть тебя я не могу. Нет во мне этого... я только ломал себя, - притворялся. Думал - жалею, ан выходит - так это, один обман. Совсем я не могу жалеть.

- Потому что я - жид? - тихо спросил Каин.

Артём сбоку посмотрел на него и сказал:

- Что - жид? Мы все - жиды пред господом...

- Так почему? - тихо спросил Каин.

- Да не могу! Понимаешь, нет у меня жалости к тебе... Ни к кому нет... Ты это пойми... Другому бы я и не сказал этого, а просто бы р-раз ему по башке! А тебе говорю...

- "Кто восстанет за меня против злобствующих? Кто постоит за меня против лиходеев?" - тихо спросил еврей словами псалма.

- Я -- не могу! - отрицательно мотнул головой Артём. - Не жаль мне тебя... А за то - я лучше заплачу деньги...

- "О, мстящий боже! Предвечный бог возмездий, воссияй, вознесись, судия земли..." - молился Каин, съёжившись в маленький комок.

Летний вечер был тих и тёпел. Грустно и ласково отражала вода реки лучи заката. С обрыва на Каина и Артёма упала тень.

- Ты подумай, - убедительно и грустно говорил Артём, - какая моя задача теперь? Ты вот этого не понимаешь... а я - я должен за себя стать... они меня как избили? Помнишь?

Он скрипнул зубами и завозился на песке, а потом лёг на спину, протянув ноги к воде и закинув руки за голову.

- Я теперь всех их знаю...

- Всех? - спросил Каин убито.

- Всех! Теперь я начну с ними расчёт... И ты мне мешаешь...

- Чем я могу мешать? - воскликнул еврей.

- Не то, чтобы мешать, а такое дело - озлобился я против всех людей. Вот оно что... Ну и, стало быть, ты мне теперь - лишний. Понял?

- Нет! - кротко объявил еврей и тряхнул головой.

- Не понимаешь? Экой ты какой! Тебя жалеть надо - так? Ну, а я теперь не могу жалеть никого... Нет у меня жалости...

И, толкнув в бок еврея, он добавил:

- Совсем нет. Понял?

Наступило долгое молчание. Вокруг собеседников, в тёплом и пахучем воздухе, плавали всплески волн и какие-то глухие, охающие звуки, приносившиеся издалека, с реки, сонной и тёмной.

- Что же мне теперь делать? - спросил, наконец, Каин, но ответа не дождался, потому что Артём задремал или задумался о чём-то. - Как я буду жить без вас? - громко сказал еврей.

Артём, глядя на небо, ответил ему:

- А уж ты это сам подумай...

- Боже мой, боже мой!..

- Ведь это тоже не скажешь сразу - как жить, - лениво говорил Артём.

Сказав то, что хотел, он сразу стал ясен и спокоен.

- А ведь я знал это!.. Ещё тогда, когда шёл к вам, избитому, то уж знал, что не можете вы заступаться за меня долго...

Еврей умоляющими глазами посмотрел на Артёма, но не встретил его глаз.

- Вы, может быть, потому, что смеются они над вами за меня? - спросил Каин осторожно и чуть не шёпотом.

- Они-то? А что мне - они? - открыв глаза, усмехнулся Артём. - Ежели бы я захотел, то посадил бы тебя на плечи, да и носил по улице. Пускай смеются... А только ни к чему это... Надо всё делать по правде... Чего в душе нет - так уже нет... И мне, брат, прямо скажу, - противно, что ты такой... Вот как выходит.

- Ах!.. Верно! Ну и что я теперь?! уходить?

- Иди, пока светло... Не тронут ещё пока! Ведь нашего разговора никто не знает...

- И вы не говорите никому, а? - попросил Каин.

- Ну - известно! А ты всё-таки не лезь мне на глаза часто...

- Хорошо, - тихо и грустно согласился еврей и встал на ноги.

- Тебе бы лучше в другом месте где торговать, - равнодушно сказал Артём. - А то тут - строго жизнь держат...

- Куда же я пойду?

- Ну уж... как знаешь...

- Прощайте, Артём.

- Прощай, брат!

И он, лёжа, протянул еврею руку и стиснул своими пальцами его сухие кости.

- Прощай. Не обижайся...

- Я не обижаюсь, - подавленно вздохнул еврей.

- Ну вот... Ведь этак-то лучше, сам посуди... Больно ты - не для меня товарищ... Разве мне для тебя жить? Не идёт это...

- Прощайте!

- Ну иди...

Каин пошёл берегом реки, опустив голову на грудь и сильно сгорбившись.

Красавец Артём повернул голову вслед ему и через несколько секунд снова улёгся в прежней позе, лицом к небу, уже тёмному от близости ночи...

В воздухе рождались и таяли странные звуки. Река плескалась о берег однообразно, печально и тоскливо.

Каин, пройдя шагов пятьдесят, вернулся снова, подошёл к могучей фигуре Артёма, распростёртой на земле, и, остановясь перед ней, тихо и почтительно спросил:

- А может, вы иначе подумаете?