Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе - [4]

Шрифт
Интервал

Это было в феврале семнадцатого года. Как оказалось, государство уснуло ненадолго: в октябре того же семнадцатого года оно проснулось, да так проснулось, что Прозерпины-Персефоны за какой-нибудь десяток лет натаскались у него больше, чем за десяток веков своей греко-римской службы.

А теперь спросим: чему же здесь удивляться еврею? Все это уже было. Сказано Екклесиастом, сыном Давидовым: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было».

Однако еврей — в данном случае речь идет про конкретного еврея: Осипа Мандельштама — он в то же время и нееврей. Тоже, кстати, не новость. Почему Моисей разбил скрижали? Потому что евреи — мало сказать евреи, его собственный брат Аарон! — стоило только пророку отвлечься для разговора с Богом, отвернулись от Бога. Мало сказать, отвернулись, пристали евреи к чужим богам, к идолам, к золотому тельцу.

А кто стал служить Астарте? Не Соломон ли! А кто построил капище Хамосу, мерзости Моавитской, а кто поклонился Молоху, мерзости Аммонитской? Не Соломон ли!

А кто поставил Ваалу жертвенник в капище Ваала? Не Ахав ли, царь Израильский!

А кто «даже сына своего провел через огонь, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых» (4 Цар., 16:3)? Не Ахаз ли, царь Иудейский, сын Давидов!

Вся история евреев — это история отпадения евреев от еврейства. Вот вопль разъяренного Исайи, или Второисайи, как называют его ученые-библеисты: «…Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать. Ибо руки ваши осквернены кровию и персты ваши — беззаконием; уста ваши говорят ложь, язык ваш произносит неправду» (59:2,3). Во что бить вас еще, вопрошает в гневе Исайя, вся голова в язвах, и все сердце исчахло!

О чем стоны, о чем плач Иеремии: «Тяжко согрешил Иерусалим, за то и сделался отвратительным; все, прославлявшие его, смотрят на него с презрением, потому что увидели наготу его…»! (Плач Иеремии, 1:8) Ужас и яма, опустошение и разорение — вот доля евреев, ибо отступились. Кто же отступился: виноградари, пастухи, гончары, кузнецы, каменотесы — люди поля и люди города, в темноте своей не ведавшие, что творили? О, если б только они! Цари отступились, князья, священники, проливавшие кровь праведников. «Бродили, как слепые, по улицам, осквернялись кровью, так что невозможно было прикоснуться к одеждам их» (4:14).

«Проклятый сон! Проклятые стогны бесстыжего города!.. Что делать? Кому жаловаться? Каким серафимам вручить… робкую душонку…»!

Чей голос это? Нет, не ветхозаветных пророков, хоть и слог, и накал, и проклятия — все от них. Ибо от кого же еще брать ему, поэту Мандельштаму, как не от пращуров своих!

А ненавидеть кого? Их же, проклятое семя, из коего произрос он, мальчик Ося, неся в теле своем, в мозге, в сердце тысячелетние иудейские яды, порождения хаоса иудейского.

Но что он — хаос иудейский? У греков, у эллинов хаос — это ничто, пустое пространство, которое существовало до создания мира, порождение вечности. Хаос — это бездна, зияющая пустота, в которой сформировались Ночь и Туман. Сгустившись, Туман принял форму яйца. Уплотнясь, яйцо раскололось надвое: одна половина — Земля, другая — Небо.

Но это, повторяем, хаос греческий, эллинский. А что он — хаос иудейский? Хаос иудейский — это радость и проклятие Мандельштамова дома, это книги, геологические напластования, где материнское и отцовское существовало розно, не смешиваясь, история «духовного напряжения целого рода и прививки к нему чужой крови». Это хаотическая нижняя полка, где «книги не стояли корешок к корешку, а лежали, как руины: рыжие Пятикнижия с оборванными переплетами, русская история евреев, написанная неуклюжим и робким языком говорящего по-русски талмудиста. Это был повергнутый в пыль хаос иудейский».

Теперь вам ясно? У античных греков, у эллинов хаос — это нечто из вечности, предвременное. А хаос иудейский — это вчера, это сегодня Осипа Мандельштама, которому так обрыдло собственное его еврейство, что он, еще мальчиком, забросил в пыльную груду, в книжную рвань Моисеевой мудрости и древнееврейскую свою азбуку.

Думаете, папа-мама не приглашали к нему в учители бохера-ешиботника? Приглашали. И был этот ешиботник порядочный человек, с чувством еврейской народной гордости. «Он говорил о евреях, как француженка о Гюго и Наполеоне». Казалось бы, как же такому еврею не повести за собою своего ученика. Довести? Смеетесь: даже родной азбуке обучить своего еврейчика он не смог!

А почему? А потому, что перед глазами, против Государственного совета, стоял конный памятник императору Николаю Первому, потому что вход в Летний сад охранялся вахмистрами в медалях, потому что семи или восьми лет весь массив Петербурга, особенно же арку Главного штаба, Сенатскую площадь, Ося считал чем-то священным и праздничным. Военные разводы у Александровской колонны, генеральские похороны и проезды царской семьи были его ежедневным развлечением. Ах, восклицал тридцать лет спустя Осип Эмильевич, «не знаю, чем населяло воображение маленьких римлян их Капитолий, я же населял эти твердыни и стогны (напомним читателю: стогны — это площади и улицы) каким-то немыслимым и идеальным всеобщим военным парадом».


Еще от автора Аркадий Львович Львов
Человек с чужими руками

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Двор. Книга 1

Довоенная Одесса…Редко можно встретить такое точное описание столкновений простого советского человека — не интеллектуала, не аристократа, не буржуа и не инакомыслящего — со скрытым террором и повседневным страхом. Бывшие партизаны и бывшие мелкие торговцы, евреи и православные, оппортунисты и «крикуны», герои и приспособленцы, стукачи и партаппаратчики перемешаны друг с другом в этом закрытом мирке и являют собой в миниатюре символ всей страны. Они вредят другим и себе, они обнимаются, целуются и много плачут; они подтверждают расхожее мнение, что советское общество состояло из людей, которые его вполне достойны, и что существует своеобразное соглашение между человеком, сформированным коммунистической системой, и самой системой.


Двор. Книга 2

Довоенная Одесса…Редко можно встретить такое точное описание столкновений простого советского человека — не интеллектуала, не аристократа, не буржуа и не инакомыслящего — со скрытым террором и повседневным страхом. Бывшие партизаны и бывшие мелкие торговцы, евреи и православные, оппортунисты и «крикуны», герои и приспособленцы, стукачи и партаппаратчики перемешаны друг с другом в этом закрытом мирке и являют собой в миниатюре символ всей страны. Они вредят другим и себе, они обнимаются, целуются и много плачут; они подтверждают расхожее мнение, что советское общество состояло из людей, которые его вполне достойны, и что существует своеобразное соглашение между человеком, сформированным коммунистической системой, и самой системой.


Юбилей с детективом, или Предварительные суждения об авторе поэмы "Лука"

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Двор. Книга 3

«Двор» — книга третья. Долгожданное продолжение классической эпопеи знаменитого Аркадия Львова.Первые две книги были опубликованы еще в 1979–1981 годах и переизданы «Захаровым» в 2002 году.


Мой старший брат, которого не было

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Какая она, победа?

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жгучие зарницы

Борис Бурлак — известный уральский писатель (1913—1983), автор романов «Рижский бастион», «Седьмой переход», «Граненое время», «Седая юность», «Левый фланг», «Возраст земли», «Реки не умирают», «Смена караулов». Биографическое повествование «Жгучие зарницы» — последнее его произведение. Оно печаталось лишь журнально.


Как я печатался в последний раз

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вселенная Тарковские. Арсений и Андрей

Арсений и Андрей.Отец и сын.Поэт и кинорежиссер.Они знали друг о друге что-то такое, о чем мы можем только догадываться. Конечно, мы будем теряться в догадках, искать параллели и соответствия в том, что было изложено на бумаге и запечатлено на целлулоиде, с тем, как проживаем жизнь мы сами.Предположение исключает уверенность, но рождает движение мысли. И было бы большим заблуждением думать, что это движение хаотично. Конечно, нет, не хаотично!Особенно когда знаешь конечную точку своего маршрута.


Великие оригиналы и чудаки

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Федоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Федор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!В книге главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым.


Становление бойца-сандиниста

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кодекс Алеппо

Перед нами документальная детективная история, описывающая путь «Кодекса Алеппо» – уникальной еврейской Библии десятого века, которой пользовался сам Маймонид, – из тайника в синагоге древнего сирийского города в только что образованное Государство Израиль. Автор, журналист «Ассошиэйтед пресс» Матти Фридман, собрал множество документов и свидетельств очевидцев, позволивших ему выдвинуть оригинальную версию того, что произошло с этим манускриптом, когда толпа погромщиков выбросила священную книгу из разграбленной и сожженной синагоги Алеппо и она обнаружилась уже в Израиле в далеко не полном виде.


Талмуд и Интернет

Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.


Евреи и Европа

Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.


Слово в защиту Израиля

Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.