Кадиллак-Бич - [8]

— Если они знают, что их фотографируют, зачем лишний раз светиться?

— Традиция.

— Посмотри на всю эту прессу, как будто он бог весть какая знаменитость.

— А он и есть знаменитость, — сказал Миллер. Объектив снова выехал вперед. Щелк, щелк, щелк.

Миллер носил прическу «с плоским верхом». Он был ветераном, что означало терпение, сарказм и установившиеся музыкальные вкусы. Миллер видел все — от крупного похищения драгоценностей в шестьдесят четвертом до Теда Банди, Адама Уолша и кровавой перестрелки на шоссе Олд-Дикси. Биксби только что окончил академию. Он излучал энтузиазм и сообразительность. К тому же Биксби был молод и, следовательно, наивен.

Из держателей для напитков в «краун-виктори» поднимался пар. Со стороны Миллера стояла обычная чашка из пенистого пластика, заполненная из термоса, приготовленного миссис Миллер. У Биксби — фирменная кружка «Старбакс»[4].

Молодой агент в бинокль изучал больничный вход.

— Не пойму, что привлекает публику в этом парне?

— Америка всегда любила своих мерзавцев, — ответил Миллер, доставая из коричневого пакета завернутый в бумагу бутерброд.

Биксби тем временем снимал пластиковую крышку с упаковки суши. Он заметил, что Миллер с недоумением смотрит на его обед.

— Что-то не так?

— Ничего, — ответил Миллер, но почувствовал еще один маленький намек на то, что Биксби собирается найти способ поиметь его с будущей пенсией.

Биксби быстро опустил поднос.

— Что-то происходит.

Двери больницы распахнулись, и толпа на противоположной стороне улицы подалась вперед. В дверях появилась медсестра с креслом-каталкой. В кресле восседал болезненный старик со слуховым аппаратом. На голове у него была кепка для гольфа, ноги укутывал плед. Телевизионщики вытянули микрофоны на длинных стойках. Темноволосые люди в черных перчатках и черных плащах оттолкнули их.

— Как ваш стимулятор, мистер Палермо?

— Я чувствую себя, как будто мне двадцать, — ответил старик. — Как это сегодня говорят? Я еду в Диснейленд!

Репортеры засмеялись.

— Мистер Палермо, как обстоят дела с выдвинутыми против вас обвинениями?

Старик усмехнулся.

— Прокуроры — те же политики. Они должны знать, что могут проиграть.

Снова смех.

— А как насчет вашего преступного синдиката? Мейер Лански как-то сказал, что он крупнее «Ю-Эс стил». Это до сих пор верно?

Старик медленно растянул губы в улыбке.

— Мейер был другом семьи, вот и все. Я ничего не знаю ни о каком преступном синдикате. Вы сами его придумали, парни, чтобы ваши газеты лучше продавались.

Люди в черных плащах расчищали в толпе дорогу для кресла-каталки.

— Мистер Палермо!.. Мистер Палермо!..

На больничный пандус въехал белый «кадиллак». Человек с огромными бицепсами что-то прошептал мистеру Палермо на ухо, старик кивнул и повернулся к прессе.

— Надеюсь, вы простите меня, но сейчас мне нужно успеть на похороны.

— Мистер Палермо!..

Телохранители заблокировали журналистов.

— Больше никаких вопросов.

Медсестра подкатила кресло к «кадиллаку», и мистер Палермо забрался внутрь. Камеры и микрофоны прижались к затемненному стеклу, репортеры проорали еще несколько вопросов, оставшихся без ответа, «кадиллак» отъехал.

На другой стороне улицы завелся двигатель «краун-виктори», и машина влилась в поток транспорта. Начинался дождь.

Глава 3

Орландо — наши дни

Шесть семей медленно плыли в небесно-голубой гондоле по затемненному гроту.

«И все ж наш мир настолько мал…»

Дети показывали пальцами на группки пестро наряженных поющих людей. Миниатюрные китайцы, итальянцы, русские, гавайцы с неизменными хулахупами…

— Смотри, мама, — протянула пальчик маленькая девочка.

Двое полноразмерных мужчин возникли из темноты, пробежали вдоль стены, пересекли пластиковые Альпы, миновали группу игрушечных немцев в кожаных штанах.

— Прорвемся! — орал Ленни.

Он и Серж перескочили через миниатюрные ветряные мельницы, тюльпаны и толпу радостного, машущего руками голландского народа, а потом исчезли за поворотом.

Стало тихо, только наркотическая, одуряющая музыка.

«И все ж наш мир настолько мал…»

Лодка достигла Франции. Здесь суеты было больше. Двое запыхавшихся охранников перепрыгнули через Эйфелеву башню и затормозили у лодки.

— Куда они побежали?

Маленькая девочка показала пальчиком.

— Спасибо.

Охранники исчезли за Тадж-Махалом. «И все ж наш мир настолько мал…» Серж и Ленни перепрыгнули через турникеты и оказались на свежем воздухе у входа в аттракцион.

— Я тебе говорил! — сказал Серж. — В Диснейленде нельзя курить травку. Охрана работает!

— Но когда мы пришли, они казались такими дружелюбными.

— А я теперь никак не могу избавиться от этой дурацкой песни.

Они остановились на перекрестке «Страны фантазий», озираясь в поисках маршрута отступления.

Охранники тем временем карабкались через гигантские чайные чашки.

— Думаю, они побежали сюда.

— Скорее за мной! — сказал Серж.

Они промчались мимо грузовых ворот и попали в служебный проход, по которому шла группа работников Диснейленда в костюмах из «Короля Льва», рассуждая о протезировании зубов.

Добрались до еще одного служебного входа — неокрашенная металлическая дверь. Серж попробовал. Не заперто.

— Скорее! Сюда!

Парочка на ощупь стала пробираться в темноте.